Вечный путь
Шрифт:
— Она жива? — спросила Линн, преодолевая тупую ватную заторможенность и монотонный гул в ушах как после драки подушками.
— Без сознания, но сердце бьется уверенно и ровно. Помоги мне ее связать.
— Ты едва не опоздал.
— Я ведь теперь что-то вроде Гендальфа Серого. — Он улыбнулся немного диковато и произнес нараспев чужим, скрипучим голосом: — «Запомни, Фродо Бэггинс, волшебник никогда не опаздывает. Он приходит именно тогда, когда нужно».
Линн попыталась разобраться в этом бессмысленном наборе звуков, но не смогла. Килар понял ее затруднения,
— Ладно, не бери в голову. У нас с тобой разный культурный код. К тому же меня подстрелила женщина-кошка и ужалил бешеный тюлень. От такого у кого угодно снесет крышу. Нам еще многое нужно сделать, а времени в обрез.
Он бросил взгляд на старомодные круглые часы у себя на руке.
— Ага, — согласилась Линн, — Знаешь, я рада, что у тебя получилось.
— Я тоже рад. — Он снова улыбнулся, на этот раз более естественно, — Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен.
— Сперва выберемся отсюда, а любезности оставим на потом.
— Заметано! Но с меня букет цветов и стакан ванильного капучино.
— Ты все-таки ненормальный.
— Кто из нас без греха?
Его рубашка распахнулась, обнажая волосатую грудь. Правый рукав наполовину выпорот из шва. Брюки как будто пропустили через зубья молотилки, а после обваляли в муке или в перетертом гуано. Одежду покрывали пятна крови и кое-где — прилипшие водоросли. Линн невольно отступила от этой грязной, окровавленной фигуры с бледным, заросшем щетиной лицом и тревожным блеском в глазах.
«Голубые» — поняла вдруг Линн. — «Они у него голубые».
Линн порылась в одном из ящиков у верстака и протянула ему паракорд. Странник проверил веревку на прочность, снял с Робинс бронежилет и пояс с кобурой, а потом начал связывать ее по рукам и ногам. Линн не могла отделаться от ощущения, что все происходящее лишь плод ее больного воображения. Сейчас она очнется на койке в помещении казармы, и Пальмира будет клониться к закату, и все ночные приключения окажутся впереди… Голос Килара разрушил хрупкую иллюзию:
— Сколько их там осталось?
— Еще трое. Заберем с собой?
— Конечно. Садись за штурвал. Я позабочусь о твоей подруге. Заводи мотор! — Он взвалил связанную Робинс на плечо, разогнул спину, зарычал от натуги и, шатаясь, поволок сержанта к кормовому люку.
Линн заставила себя сдвинуться с места. От перенесенного напряжения мышцы живота свело судорогой, как будто внутри перевернулось нечто твердое, с острыми углами. Она неуклюже запрыгнула в передний люк вездехода, нырнула в кресло механика-водителя, застегнула ремни безопасности. Список необходимых действий телеграфной лентой прокручивался в голове: открыть заслонки инжектора, открыть топливный кран, открыть вентиль воздушного баллона, проверить заряд батареи, включить масляный насос, разблокировать магистраль и прокачать топливо в системе…
Зажглись лампочки, стрелки приборов дрогнули и встали в нужное положение. Давление и температура масла в пределах нормы. Все. Теперь пора. Она утопила кнопку сбоку приборной панели. Взвыл воздушный стартер. Басовито затарахтел дизель. Линн выжала педаль главного
— Вперед и с песней! — крикнул Килар, — Я устроил барышню внутри.
Линн не поняла значение слова «барышня», хотя и догадывалась, что речь идет о Робинс. Кого еще он мог там устроить, а главное — зачем…
— Винтовки?
— Взял. Игрушку и сбрую спящей красавицы тоже.
— Там в мешке газовые баллоны и запалы к ним. Справишься?
— Разберусь. Крути баранку. Через десять минут от этого места не останется ничего кроме большой ямы в земле.
— Ты все-таки нашел мои каракули.
— А ты сомневалась? Я вообще-то парень догадливый.
Линн вцепилась в штурвал правой рукой, надавила на дроссель и бросила сорокатонный транспортер прямо на закрытые ворота гаража. Машина сорвала железные створки с петель, как будто их сварили из тонкой кровельной жести, и несколько ярдов протащила впереди себя. Линн дернула штурвал вправо, резко развернула транспортер на площадке перед зданием и переключилась на вторую скорость. Ворота закачались и, лишенные опоры, рухнули во двор, подняв облако пыли.
Линн закусила губу. От вибрации ныли зубы. Приходилось двигать рычаги по-очереди или толкать предплечьем. «Как же хреново быть калекой!»
Сквозь рев мотора, лязг гусениц и громыхание бронированных листов обшивки Линн услышала непрерывный вой слившихся воедино множества голосов. Этот звук чем-то напоминал рокот прибоя, только более стойкий, угрожающий, более зычный, что ли... И он все нарастал, нарастал, нарастал, превращаясь в пронзительный боевой клич. Что-то вроде:
— Уииии-воооо-лллааааа!!!
Сначала звук навалился с севера и с юга, но постепенно охватил станцию со всех сторон. В ночи сверкнули две оранжевые вспышки. Прогремел гром, и почва ощутимо вздрогнула. Ходоки уничтожили ограду с помощью пороховых зарядов. Критический момент наступил, и кочевники, наконец, бросились на штурм. Линн заложила длинный вираж и увеличила скорость, чтобы с налета протаранить торцевую стену блока «В». Она надеялась, что корпус транспортера выдержит, а кинетической энергии хватит с запасом. На крыше казармы заработал пулемет. Выпустив несколько очередей на север, он рыкнул в восточном направлении и окончательно затих.
В ответ залаяли кремневые ружья ходоков.
Странник в десантном отделении возился с запалами. Ему не требовались схемы и инструкции, записанные на бумаге. Знания теперь лились непрерывным потоком, как будто в момент перерождения на пляже в глубине сознания прорвало плотину. Один факт цеплялся за другой, вызывая длинную цепочку ассоциаций.
Конструкция гранат вызывала уважение своей простотой и надежностью. Сжиженный газ находился в герметичных емкостях под давлением. Заряд аммонита разрушал защитную оболочку, и концентрированное вещество мгновенно расширялось во всех направлениях. Вступив в реакцию с воздухом, аэрозоль переходил из жидкого в газообразное состояние, что в несколько раз увеличивало площадь поражения.