Вечный шах
Шрифт:
Сообщив это, Виктор деятельно приступил к поглощению дефицитных колбас и
сыров. Дима с обидой наблюдал за этим процессом. Собирался, чтобы
ощетиниться. Собрался:
– Меня сегодня били в первый и в последний раз в жизни. И тем, кто
сделал это, еще сильно аукнется.
– Ой, не замахивайся, Дима, ой, упадешь! Кто ты есть в наших суровых
сегодняшних буднях? Фрей тонконогий, лох от стенки...
– Почему от стенки?
–
оскорбительной.
– Потому что у тебя, если ты за стенку не держишься, тонкие ножки
подкашиваются. Стой у стенки, Дима, и не двигайся.
– А если стенка вместе со мной на них двинется?
– загадочным вопросом
предположил Дима и высокомерно глянул на Виктора. Хорошо, хорошо поплыл с
непривычных двухсот пятидесяти. Виктор нарочито паузил: оторвался от пищи,
отдышался, со вниманием приступил к очередному наполнению жидкостей. Дима
гордо ждал ответа на свой вопрос.
– Стенку твою по доскам разберут, а последней дощечкой тебя по
голове, - лениво обрисовал перспективу Виктор и поднял рюмку: - Будем,
Дима!
– Моя стена - стальная!
– возвестил Дима. - Помнишь про легионы
Цезаря? Стена из сверкающих щитов надвигается мерно и неостановимо. И горе
тому, кто станет на ее пути!
– Пожалуй, двести пятьдесят для тебя - многовато! - озабоченно
заметил Виктор.
– Ты... ты...
– не находя слов, заспотыкался на личном местоимении
Дима, непроизвольно набирая в больную грудь воздух. Набрал, выдохнул и в
свободно-презрительной манере плавно продолжил:
– Что ты знаешь обо мне, бедный, несмышленый Витя? Да и что ты можешь
знать? А я знаю о тебе все. Я знаю, с кем ты спишь, я знаю, что ты пьешь,
я знаю, сколько ты зарабатываешь, я знаю, о чем ты думаешь, я знаю, чего
ты хочешь. Я знаю про тебя все, потому что я лох от стенки.
– И это тебе помогает жить?
– спросил Виктор.
– Что?
– не понял Дима.
– Что ты знаешь обо мне все.
– Нет. Мне помогает жить, что я от стенки.
– Не очень-то. Три пацана отвели тебя от твоей стенки и без суеты
пересчитали ребра.
– Они горько пожалеют об этом.
– Ты разыщешь этих пацанов и, держась за стенку, со страшной силой
изметелишь их? Картинка заманчивая, но из области маниловских мечтаний.
– Почему я? Их разыщут и накажут другие. У нас разделение труда,
Витя.
– У кого это у нас?
– тихо поинтересовался Виктор.
– У нас - это у нас. У тебя есть друзья, Витя, и у меня есть друзья.
– У тебя не друзья - у тебя стенка, - напомнил Виктор.
– Ну, это так, образ. Все мы за друзьями, как за каменной стеной.
– Хорошие у тебя друзья. Они что, рэкетиры, что ли?
– Почему рэкетиры?
– обиделся Дима.
– Ну, ты же о разделении труда говорил. Ты, естественное дело,
интеллектуал, а они...
– А они - друзья, просто друзья, вовремя приходящие на помощь, -
перебил Дима и заговорил о другом: - Эти, как ты говоришь, пацаны у меня
из карманов все вытащили. Денег при себе у меня было мало, да и не в них
дело. В бумажнике - все мои документы. Что с ними будет, Витя?
– Если я прав, и это - пацаны, то документы твои скорее всего
накрылись: их разорвут и выбросят. Если же профессионалы, то кинут в
почтовый ящик и со временем документы возвратятся к тебе. Так что жди
пока.
– Жди меня и я вернусь, только очень жди, - нелепо вспомнил
знаменитые стихи Дима и погладил себя по голове, не по-мужски поправляя
прическу.
Все, закрылся. Больше из него ничего не вытянешь. Виктор встал,
потянулся стоя, налил по последней, объяснив при этом:
– Посошок на дорожку.
– Я совсем пьяный, Витя, - доверительно сообщил Дима. Переиграл,
правда, немного.
– Ты дома, а мне еще добираться. Будь.
Чокнулись. И опять перед Виктором оказалась фотография с лихим
всадником. Спросить, откуда она? Думать начнет, а начнет думать, вспомнит,
что Виктор конюха этого в экспедиции видел. Нет, лучше о другом, с ударом
напоследок.
– Ну, я пойду. Ты тут один сам с собой справишься? Может, доктора
какого-нибудь позвать?
– Спасибо, Витя, ничего не надо. Отлежусь, думаю, без докторов. Рад
был видеть тебя, я всегда рад тебя видеть. Извини, что не смогу проводить.
– Ничего, я уже как-нибудь, - дожевывая кусок сыра, Виктор направился
к выходу и вдруг от дверей: - Да, по поводу твоей всегдашней радости
видеть меня. Что ж ты, когда в научном городке, где мы снимали, был, нас
не навестил?
Испугался Дима, сильно испугался, и спросил поэтому неудачно:
– В каком городке?
– Опять темнишь, опять, значит бабы. Да видели тебя там, ребята