Вечный союз
Шрифт:
Раздался щелчок, и он увидел дымок, поднимавшийся из травы.
«Меня подстрелили, — с ужасом подумал он. — Милостивый Кесус, меня подстрелили!»
И в этот момент пришла ослепляющая боль, при каждом шаге Меркурия невидимый кинжал вонзался ему в сердце.
Григорий бросил взгляд налево и увидел, как из высокой травы вырастают два всадника, галопом несущиеся прямо на него.
«Они подстрелили меня!»
Юноша схватился за бок и поднес руку к глазам. С его пальцев стекала кровь.
Всадники вытащили мечи, и ветер донес до него их издевательский смех.
«Послание,
Григорий пришпорил Меркурия, и конь молнией помчался вперед. Юноша прикусил губу, чтобы не кричать, но боль была сильнее его. Над раскаленной степью звучал отчаянный крик раненого.
Главная городская площадь была пуста; казалось, в Суздале не осталось ни одного человека. После пяти дней ожесточенных боев над городом повисло тревожное молчание.
Но город жил. В Суздале бушевала гражданская война, и обе стороны, как братья, спорящие из-за наследства, готовы были идти до последнего, считая, что лучше сжечь дом, чем отдать его другому.
Над зданием собора взмыл флаг, и с северной стороны церкви открылась боковая дверь. Калин знал, что в это же мгновение распахнулась дверь и в южной части собора.
С обеих сторон дома застыли солдаты с мушкетами наперевес, готовые защищать своего президента в случае нового предательства. Рядом с Калином стояли четыре телохранителя, загораживая ему вид на площадь.
— Будьте осторожны, — отрывисто произнес Ганс.
— Не беспокойся обо мне. Даже этот пес не осмелится напасть на меня во владениях Касмара.
— Мы тут будем начеку, и не забывайте про пушку у себя в кармане.
Калин рассеянно кивнул, машинально нащупывая револьвер под мышкой. Он считал эту предосторожность излишней, но Ганс прервал его возражения на корню, заявив, что просто не пустит его на встречу, если Калин откажется взять оружие.
В дверях собора появился священник и жестом предложил ему войти. Президент вышел из здания штаба, в котором он ждал приглашения, и его тут же с двух сторон обступили телохранители, быстрым шагом направившиеся к церкви, так что Калину приходилось бежать, чтобы успевать за ними. Запыхавшись, он добрался до порога собора. По старинному обычаю, низко поклонился священнику, коснувшись рукой земли.
— Господин президент, это я должен вам кланяться, — срывающимся голосом произнес священник.
Калин дал знак телохранителям, которые немедленно вернулись обратно, и зашел в церковь. Священник захлопнул за ним дверь и закрыл ее на засов.
— Простите меня, господин президент, но я должен выполнить свой долг, — прошептал он и начал неловко обыскивать Калина.
Вдруг он замер и посмотрел Калину в глаза.
Калин сконфуженно расстегнул мундир и протянул священнику револьвер, который тот осторожно положил на стоявший рядом столик.
— Прошу меня простить, — выдавил Калин.
— Мы живем в ужасное время, — отозвался священник и предложил Калину следовать за ним.
В соборе стоял знакомый с детства запах свечей и ладана, и Калин унесся памятью в те далекие дни, когда он был еще простым крестьянином и ходил в церковь слушать песнопения, прославляющие Перма и Кесуса.
Войдя в неф собора, он встал на колени и осенил себя православным крестом. Поднявшись,
В другом конце коридора отворилась дверь, и он увидел священника, за которым шли два человека. Калин отвернулся и больше не смотрел в ту сторону.
Секунду спустя распахнулась дверь, перед которой он стоял. На пороге появился Касмар, в роскошном облачении верховного священника. Его багряная ряса была вышита серебром, и Калину показалось, что это внутренний свет самого Касмара вырывается наружу. Высокая митра патриарха была украшена серебром, а крест на ней был из литого золота. Калин никогда не видел его таким. Он привык, что и в церкви, и в кресле судьи Касмар всегда носит простую черную рясу.
Калин опять низко поклонился и краем глаза заметил, что Михаил последовал его примеру, а Кромвель остался стоять, равнодушно скрестив руки у себя на груди.
— Именем церкви я обещал вам троим безопасность, — провозгласил Касмар. — Помните об этом, ибо вы находитесь на освященной земле.
Калин ощутил укол стыда, вспомнив про свой револьвер, но ничего не сказал и вслед за Михаилом, желавшим быть первым во всем, вошел в кабинет патриарха.
Касмар сел во главе стола, и Калин, заметив одинокий стул напротив двери, сел лицом к лицу со своими врагами.
— Об этой встрече меня попросил Михаил, — начал Касмар. — Я согласился стать посредником, надеясь, что нам удастся прекратить это бессмысленное кровопролитие, вновь охватившее наш город. Поэтому я. даю ему возможность говорить первым.
Михаил обменялся взглядом с Кромвелем и повернулся к Калину.
— Шесть дней назад мои силы освободили южную часть города, — начал он. — По-моему, пришло время, Калинка, чтобы прекратить это безумие. Как президент Руси, я хочу договориться с тобой об условиях сдачи, чтобы не дать нашему городу сгореть дотла.
— Шесть дней назад ты предал свою страну и впустил в город вражескую армию! — взорвался Калин. — Ты называешь себя президентом? А кто тебя выбирал? Тебя поддерживают только бывшая знать, недовольные купцы и карфагенская армия!
— Предал свою страну? На моей стороне десять сенаторов!
— А на моей двадцать четыре! И со мной поддержка армии.
Раньше Калин слишком верил в нерушимость законов. Винсент воодушевленно рассказывал ему о том, чтоперед властью закона все равны и каждого, кто нарушит его, ждет неминуемая кара. Но что делать с теми, кто смеется над законом, кто извращает его и использует как инструмент для достижения своих целей? Коррумпированный сенатор, который без малейших угрызений совести продает свой народ, — этого Калин понять не мог. Теперь он видел, что такие люди могут придумать законы, оберегающие их. Так, любой из них мог бы даже убить человека — женщину, ребенка, кого угодно — и не понести никакого наказания. Это стало бы возвращением к старым порядкам, только теперь бояре назывались бы сенаторами. Если ему удастся пережить свалившиеся на Русь невзгоды, в чем Калин теперь сильно сомневался, он должен будет позаботиться о том, чтобы люди, подобные Михаилу, никогда бы не смогли законным путем получить власть.