Вечный ястреб

Геммел Дэвид

Гаэлен, успев обежать зверя сзади, выдернул Лейново копье у него из спины, а когда тот обернулся, ткнул в морду. Копье пропахало кривую борозду и угодило в чувствительное место, в ноздрю. Лейн, подоспевший на подмогу с дубиной Леннокса, получил рваную рану в грудь. Гаэлен покатился по земле, уворачиваясь от страшных когтей.

Зверь, разделавшись со всеми врагами, злобно взревел.

– Эй ты, адово племя! – окликнула его королева. Зверь выпучил глаза на ее высокую фигуру в доспехах. – Попробуй-ка сразиться со мной!

Она

стояла, расставив ноги, держа перед собой серебряный меч.

Рядом с восемью футами грозной безжалостной мощи женщина показалась Гаэлену совсем маленькой, хрупкой. Зверь снова пошел в атаку на всех четырех. Королева сделала шаг в сторону. Меч рубанул по черепу, отскочил. Струя крови брызнула в воздух. Зверь извернулся и прыгнул, как отпущенная пружина, но женщина снова метнулась вправо и ранила его в грудь.

Агвейн подполз к Гаэлену.

– Она с ним не сладит, – прошептал он.

– Бегите, мальчики! – крикнула Сигурни.

Но они не побежали. Гаэлен подобрал сломанное копье, Лейн помог Ленноксу встать и вновь вооружился дубиной.

Старая воительница дышала с трудом. Талиесен зашил ее раны, но силы у нее уже были не те. Швы под панцирем разошлись, кровь сочилась на землю. По лицу струился пот, губы угрюмо сжались.

Зверь снова навис над ней, и снова она обрушила меч на его морду. Он мотнул головой, разбрызгивая кровь.

Она знала, что не продержится долго. Мелкие раны только разжигали звериную ярость. Замысел, который складывался у нее в голове, томил сердце печалью. Она надеялась, что вернется в свое королевство, выведет свой народ из мрака войны. Теперь этому не бывать. Не суждено ей насладиться золотыми мирными днями.

Время в этот последний миг как будто замедлило ход. Сигурни ощущала запахи леса, сырой земли, свежего ветерка. Красавец лесничий Фелл, ее первая большая любовь, снова возник перед ней – он погиб в битве с бароном, сраженный последней стрелой. В памяти замелькали другие лица: Баллистар-карлик, начавший новую жизнь в новом мире; Асмидир, чернокожий воин; вражеский солдат Обрин, перешедший на ее сторону, и Красный Ястреб – Красный Ястреб прежде всего.

«Больше я не увижу тебя, – думала Сигурни. – А ведь ты обещал быть со мной в час моей смерти. Ты дал мне слово, любимый».

Увернувшись в который раз от когтей, она подняла меч. Зверь снова напал, но на этот раз королева не отступила. С боевым кличем рванувшись вперед, она вогнала меч в черную грудь. Серебристая сталь вошла между ребер, проткнула легкие, поразила сердце.

Зверь, завывая в предсмертных корчах, стиснул лапами женщину. Панцирь вдавился ей в ребра. Зверь упал первым, женщина следом.

Мальчики кинулись к ней. Гаэлен положил ее голову себе на колени, отвел с глаз серебристые волосы.

– Дай знать Талиесену. – На губах Сигурни проступила кровь. – Мы сделали это, ребята. Я всегда знала, что вы молодцы.

Агвейн опустился на колени с другой

стороны, взял ее за руку.

– Это вы спасли нас. Вы убили его, – сказал Гаэлен.

– Слушай меня, ибо я умираю. Слушай и запомни мои слова. Когда вы подрастете и станете воинами, я вернусь в Фарлен. Вам придется нелегко, но я опять помогу вам.

– О чем это она? – спросил Агвейн.

Гаэлен не знал. Послышался топот – к ним бежали взрослые горцы, Касваллон и Камбил среди них.

– Ты цел? – Касваллон опустился рядом с Гаэленом.

– Да. Она спасла нас. Убила зверя.

– Кто она, эта женщина?

Сигурни, открыв глаза, улыбнулась и прошептала:

– Вот и ты. Круг замкнулся, ведь ты обещал, что будешь со мной в час моей смерти. Как ты хорош, как молод. Ни единого седого волоса в бороде.

Касваллон, глядя в яркие голубые глаза, понимал, что она уходит. Он крепко сжал руку, которую она ему подала.

– Скажи правду, Касваллон, удалось ли мне сделать что-то хорошее?

– Да. Ты спасла мальчиков.

– А мое королевство? Та ли я королева, какую ты желал видеть?

– Да, – твердо ответил он.

Она улыбнулась снова. По бледной щеке скатилась слеза.

– Бедный Касваллон. Ты не знаешь, чью руку держишь, но со временем тебе это откроется.

Он прижал ее руку к губам.

– Я знаю, как ты отважна. И не сомневаюсь, что среди королев не было равных тебе.

Ее глаза закрылись, с губ сорвался долгий прерывистый вздох. Касваллон, помедлив еще немного, положил руку королевы на грудь.

– Но кто же она? – спросил лорд-ловчий.

– Кем бы она ни была, я скорблю о ее кончине.

– Она была королевой в нездешнем мире. И всегда побеждала, – сказал Гаэлен и заплакал. 

5

Ленноксу зашили плечо, вправили сломанную кость. Он сидел, прислонившись к дереву, серый от боли, но ни разу не застонал, только зажмурился и зубами скрипел.

Лейн, которому наложили швы на грудь, держался не менее стойко. Их отец Леофас не скрывал своей гордости; Бадрейг, отец убитого накануне Дрейга, прятал лицо в ладонях.

Счастливый Камбил, оставив Агвейна, которого уже не чаял увидеть живым, подошел и сел рядом.

– Мне жаль, друг. Право же, очень жаль.

Бадрейг, не поднимая головы, молча кивнул.

Касваллон вместе с остальными осматривал зверя. Тот, ощеривший кровавые клыки, даже и мертвый был страшен.

– Отродясь такого не видел, – пробормотал Касваллон, – и не приведи боги увидеть еще раз.

Могилу королевы отметили белым камнем – Камбил обещал, что позже на нем сделают надпись. После этого Бадрейг с пятью охотниками отправился назад к водопаду хоронить останки погибших мальчиков, Камбил же, Леофас и Касваллон остались со спасенными. Решено было заночевать на поляне, а назавтра, отдохнув хорошенько, двинуться в родную деревню.