Вечный Жид
Шрифт:
А председатель Товарищества, сопровождаемый человеком, которого назвали к о м и с с а р о м, обогнул корпус бронетранспортера и увидел черный з и л, который стоял на правой, перегороженной стороне дороги, фарами в сторону Москвы.
— Садитесь, Станислав Семенович, — любезно предложил комиссар и распахнул заднюю правую дверцу просторного автомобиля. — Вас ждут… К сожалению, не могу сопровождать: отлавливаем д а ч н и к о в.
— И многих отловили? — рискнул спросить Станислав Гагарин, догадываясь о каких д а ч н и к а х идет речь.
— Хватает, —
Танков на улицах не было, но вооруженные автоматами Калашникова патрули попадались часто.
Станислав Гагарин видел их в Кунцево, на подъезде к Триумфальной арке, у Кутузовского моста, а еще раньше у памятника Дружбы Украины и России, потом на Новом Арбате.
Черный з и л мчался по опустевшему проспекту с предельной скоростью, не притормаживая перед светофорами, которые и не горели вовсе, не сдерживали бег правительственной машины.
Едва показался Белый Дом, Станислав Гагарин бросил взгляд на его башню и увидел на ней гордое алое полотнище.
«Свершилось?! — подумал сочинитель. — Явился русский Наполеон? Но кто пришел к власти… И почему именно меня волокут с такой скоростью к центру Москвы?»
Сомнения писателя разрешились, когда их черная и супербугорная карета п р о с к в о з и л а Новый Арбат и приближалась к ресторану «Прага». На ослепшем гигантском телетабло, занимавшем верхнюю половину фасада, красовался огромный портрет Сталина.
«Эге», — сказал про себя сочинитель, но осмыслить явление до конца не сумел, ибо з и л уже пробежал мимо кинотеатра «Художественный», а за ним, над входом в новое здание министерства обороны, Станислав Гагарин усмотрел второй, размерами поменьше портрет вождя.
«Когда же успели, черти!?» — весело подумал сочинитель о космической быстроте перевоплощения российских холуёв.
Ему все стало ясно, но конструктивного вывода пока придумать Станислав Гагарин не успел.
Черный з и л, почти не сбавляя скорости, влетел в Боровицкие ворота Кремля.
Когда Станислава Гагарина ввели в кабинет вождя, там только что закончилось совещание. Люди в гражданской одежде и десантной форме поднялись из-за стола и, переговариваясь, подались на выход мимо посторонившегося сочинителя, и тот внимательно всматривался в их лица, стараясь увидеть хотя бы тех, кого запомнил по телепередачам из парламента и с пресс-конференций различных союзов и комитетов, партийных съездов и трепливых форумов, только никого из тех, кто совещался в кабинете Сталина, знать прежде ему не доводилось.
Вовсе другие люди окружали вождя.
Иосиф Виссарионович стоял в дальнем конце просторной комнаты, зажав трубку в руке, и улыбался, отечески глядя на слегка обалдевшего партайгеноссе письменника.
— Еще
— Что произошло, товарищ Сталин? — спросил, наконец, писатель.
— Вернулся к власти, понимаешь, — просто ответил вождь. — И никому не надо убегать в леса, как предрекал, понимаешь, недавно ваш коллега Вячеслав Сухнев. Обстановка контролируется, армия с народом…
— А народ? — смело спросил Станислав Гагарин.
А фули ему, собственно говоря, было терять? Разве что голову… Но Папе Стиву казалось, что теперь он хорошо знает этого человека.
Иосиф Виссарионович мелко-мелко закашлял: вождь смеялся.
— Народ давно ждал товарища Сталина, — сказал он. — Даже прежнего, понимаешь, люди призывали навести порядок. А обновленный, и если хотите, демократический, понимаешь, товарищ Сталин почти всем пришелся по душе. Но чего мы стоим, понимаешь? Прошу к столу, сейчас самовар принесут…
Разливая в чашки заварку, Иосиф Виссарионович сказал:
— Правительство формирую, хлопот, понимаешь, хватает… Эти, которые сейчас вышли, новые губернаторы. Полетели в края, области и республики. Бывшие республики… Восстанавливаем губернии, понимаешь. Возвращаемся к идее культурной автономии.
— Той, что похерил Владимир Ильич?
— Было такое, понимаешь… Заблуждался Старик. В Ином Мире мы не раз говорили на эту тему, понимаешь. Действия мои на этот раз товарищ Ленин полностью одобряет. Пораньше, говорит, надо было к этому прийти… Задним умом крепки, понимаешь…
Товарищ Сталин крепко выругался, и писателю хотелось аплодировать матерщинному обороту вождя.
— Не хотите ли возглавить министерство печати и информации, а заодно и телевидение? — спросил, лукаво улыбаясь, Иосиф Виссарионович.
— Намекаете, товарищ Сталин? Нет, я не забыл, как эти посты предлагал мне покойный доцент-мафиози Головко. В романе «Вторжение» я упомянул сие…
— Тогда, может быть, в советники ко мне? Тайные или, понимаешь, явные — без разницы. Как захотите…
— Книги мне надобно писать, Иосиф Виссарионович. И выпускать их помаленьку. Быть издателем мне нравится. Пожалуй, это и есть, что называется, дело моей жизни.
— Быть по сему, — согласился вождь. — Оставим, понимаешь, Товарищество Станислава Гагарина как звено в многоукладной теперь советской экономике. На приключенческую и историческую литературу для юношества определим вам государственный заказ. Под него выделим хорошую беспроцентную ссуду и дадим фонды на полиграфические, понимаешь, материалы.
Готовьте серии «Пиф», «Памятство Руси Великой», «Морские приключения», «Ратники России». Можете образовать также журнал фантастики, понимаешь, и приключений. Что еще я могу для вас сделать?