Ведется следствие
Шрифт:
— Хм! — повторил доктор уже с большим чувством.
— Не обращайте внимания, Теодор, — усмехнулся следователь. — Уж за кого-кого, а за Людвига в данной ситуации переживать нет ни малейшего резона. Я бы, пожалуй, заключил скромное пари: сколько времени ему потребуется на то, чтобы уладить это маленькое дельце?
— Четверть часа, — сказал Немертвых, доставая золотую монету.
— Это в том случае, если бы Людвиг сильно торопился, — вздохнул Бессмертных. — А в данном случае мы не можем знать, есть ли у него какие-то неотложные дела или же он совершенно свободно располагает временем… Поэтому
Доктор молча кивнул, и они со следователем церемонно пожали руки…
…Купе господина Бессмертных сотрясалось. Должно быть, остальные купе отрясались тоже, потому что кто-то стучал в стенку, а кто-то грозил позвать проводника, чтобы тот прекратил это безобразие.
Понимая, что первопричиной безобразия явился его собственный поступок, генеральный следователь вздохнул и прошел в купе стажера. Дэвид Дубовны спал сном младенца… хотя, конечно, младенцы не издают подобного громового храпа и не выводят столь замысловатых рулад. Тем не менее, зрелище было умилительное: свернувшись калачиком и подложив под щеку одну ладонь, второй рукой стажер крепко прижимал к груди толстенный потрепанный справочник и время от времени (когда переставал храпеть) сладко причмокивал губами.
— Дэвид, вставайте, — приказал Бессмертных.
— Согласно пункту восемнадцатому статьи восемьсот двадцать восьмой, — согласился стажер, не просыпаясь, — а также делу «Стакайло против Бормутны»…
— Дэвид! — повторил следователь громче.
— Следствие никоим образом не может быть прекращено на данном этапе, поскольку обнаруженные улики не свидетельствуют явным образом против кого-либо из подозреваемых, а значит, необходимы дополнительные мероприятия, — наотрез отказался Дубовны.
— Дэвид, я вас выгоню, — пообещал Бессмертных, и молодой человек подскочил, будто и не спал вовсе. — Ну что, живы?
— Ну… да, — с некоторым сомнением ответил тот и попытался ногой задвинуть под полку предательски высунувшийся номер «Марсианских красоток».
— Вот если бы вы вместо того, чтобы читать всякую чепуху, — следователь ловко подобрал яркий журнал, — прилежно занимались, вам не пришлось бы дрожать из-за своей некомпетентности. Идите-ка, приведите себя в порядок да велите стюарду выгладить ваш костюм. И запомните, — воздел Бессмертных палец, — даже в состоянии крайней ажитации, в котором вы вчера, вне всякого сомнения, пребывали, человек благородный спать в костюме не ляжет.
— Но… — попытался Дубовны напомнить о некоторых обстоятельствах.
— И даже в полубессознательном… а то и бессознательном виде, — прекрасно понял его Бессмертных, — вы обязаны были сперва снять пиджак и аккуратно повесить его на плечики, а только потом уж падать. Ничего, Дэвид, с опытом придет и это.
— А… — дернулся юноша вслед за наставником.
— А это, — поднял тот аляповатый номер «Красоток», — пока побудет у меня.
И, ухмыльнувшись в усы, Бессмертных прикрыл за собой дверь. В конце концов, он тоже когда-то был стажером…
К обеду собралось куда более пестрое общество.
Прекрасная Каролина Кисленьких (которую сердобольный Вит-Тяй успел уже попользовать не только ядреным рассолом, но и специальным беарийским кушаньем, предназначенным именно для такого
Поручик Вит-Тяй сопровождал свою госпожу по пятам, видимо, опасался, как бы она не ввязалась еще в какую-нибудь авантюру. Его тщательно расчесанная борода выглядела крайне внушительно, на парадной юбке не было ни единой лишней складки, а пуговицы на мундире сияли ярче солнца.
Пол Топорны, как обычно, был идеально аккуратен, подтянут и погружен в себя. Впрочем, казалось, отсутствие на постоянном посту госпожи Полненьких и госпожи Приятненьких его немного порадовало.
За его спиной жались оба оперативника, которым не терпелось-таки посмотреть на знаменитого адвоката вблизи.
Затем пришел сам Руперт Бессмертных с бледным и отчаянным стажером на буксире, задвинул молодого человека в угол и посмотрел так, что любому стало бы ясно: вставать с места без разрешения Дэвиду запрещается под страхом смертной казни.
Ну и наконец в вагон-ресторан вошел Людвиг Эрнст Мягко-Жестоких, к которому невольно потянулись все: такую волну дружелюбия источал этот в высшей степени примечательный господин.
— Ах, госпожа Кисленьких, — произнес он учтиво, склоняясь над рукою писательницы, — наконец-то я имею честь лицезреть вас, настоящую жемчужину Каролевства!
— Ну что вы, господин Мягко-Жестоких, — включилась в привычную игру Каролина, подрагивая ресницами и стреляя очаровательными карими глазками. — Разве может скромная писательница сравниться с такой фигурой, как вы или господин Бессмертных? Нет, нет, ни в коем случае! Это величины несопоставимые, как… как…
— Большой Королевский экспресс и велосипед, — пришел Ян на помощь иссякшему писательскому вдохновению.
— Вот именно! — воскликнула госпожа Кисленьких. — О, я так польщена знакомством с вами, господин Мягко-Жестоких…
— Людвиг, просто Людвиг, — журчал в ответ адвокат. — Для такой очаровательной дамы…
— Тогда называйте меня просто Каролина, — с придыханием произнесла писательница. — А еще лучше — Каро…
Тут они оценили выражение лиц присутствующих, переглянулись и рассмеялись.
— Довольно развлечений, пожалуй, — весело сказала Каролина, — не то милейший Вит-Тяй, чего доброго, примет их за чистую монету!
— Гхм! — произнес поручик. — Так, стало быть…
— Ну разумеется, мы давно знакомы с милейшей Каролиной, — улыбнулся адвокат. — Доводилось встречаться.