Веди свой плуг по костям мертвецов

Токарчук Ольга

– Как тебя, собственно говоря, зовут? – спросила я. – Что означает это «С» перед твоей фамилией?

– Святополк, – ответил он после паузы, не глядя на меня.

– Не может быть! – воскликнула я, однако потом подумала, что, кто бы ни выбрал для него это имя, попал в десятку. Святополк. Мне показалось, что, признавшись в этом, Матоха испытал облегчение. Он положил в рот ягоду и сказал:

– Папа назвал меня так назло матери.

Отец Матохи был горным инженером. После войны он стал одним из тех польских специалистов, которых направили восстанавливать бывшую немецкую угольную шахту в Вальденбурге, позже превратившемся в Валбжих. У него работал один пожилой немец, технический директор шахты, которому не разрешали выехать, пока техника не заработает [18] . Город был тогда совершенно безлюден,

поезда ежедневно привозили новых рабочих, но те селились в одном месте, в одном районе, словно пустой город пугал их своими масштабами. Немец прилагал все усилия, чтобы как можно быстрее сделать все необходимое и уехать в какую-нибудь Швабию или Гессен. Он приглашал отца Матохи к себе обедать, и вскоре оказалось, что инженеру приглянулась дочь директора, красавица. Собственно, это был бы идеальный выход – чтобы молодые поженились. И для предприятия, и для директора, и для народной власти, которая таким образом получала немецкую дочь вроде как в заложницы. Но брак с самого начала оказался неудачным. Отец Матохи много времени проводил на работе, часто спускался в шахту, поскольку предприятие было очень непростым – антрацит добывали на огромной глубине. В конце концов, он стал лучше чувствовать себя под землей, чем на ее поверхности, хоть это и трудно себе представить. Когда все работы были благополучно завершены и шахта заработала, в семье родился первый ребенок. Девочку назвали Живией, знаменуя, таким образом, воссоединение Возвращенных территорий с отчизной. Однако становилось все более очевидно, что ужиться супруги не в состоянии. Сверщиньский начал пользоваться отдельным входом и перебрался в подвальные помещения. Там он оборудовал себе кабинет и спальню. Тогда у них и родился сын, то есть Матоха, возможно, плод последних, прощальных любовных ласк. И именно тогда, зная, что жене-немке сложно произносить свою новую фамилию, инженер, руководствуясь каким-то непостижимым уже сегодня чувством мести, назвал сына Святополком. Мать, не умевшая выговорить имена собственных детей, умерла, едва те закончили школу. А отец совсем тронулся рассудком и провел остаток своей жизни в подземелье, продолжая устраивать под виллой все новые комнаты и коридоры.

18

Неофициально немецкое население с Возвращенных территорий начали высылать еще до Потсдамской конференции, а в 1945–1949 гг. уехало более 3,5 млн. человек, однако этот процесс шел постепенно: в частности, немцев, особенно специалистов, использовали в качестве рабочей силы. Таким образом, была распространена ситуация вынужденного сосуществования переселенцев и немцев.

– И пожалуй, я унаследовал от отца эти странности, – закончил свой рассказ Матоха.

Я была искренне тронута этой историей и тем, что никогда прежде (а также после) сосед не произносил столь длинных монологов. Я бы с радостью послушала о дальнейшей его жизни, например, мне было любопытно, кем была мать Черного Пальто, но Матоха выглядел опустошенным и печальным. К тому же оказалось, что мы незаметно съели всю клубнику.

Теперь, когда он открыл мне свое настоящее имя, я не могла ему отказать. После полудня мы отправились на собрание. Когда Самурай тронулся, в багажнике загремели Орудия, которые я там держала.

– Что ты там возишь, в этой машине? – спросил Святополк. – Зачем тебе все это? Туристический холодильник… Канистра… Лопаты…

Будто он не знает, что, если живешь один в горах, следует быть готовым ко всему?

Мы приехали, когда все уже сидели за столом и пили крепкий, заваренный прямо в стаканах, кофе. Я с удивлением увидела, что среди членов Общества грибников «Боровик» – множество людей, с которыми я хорошо знакома по встречам в магазинах, у киосков, на улице, а также те, кого я просто знаю в лицо. То есть это занятие – сбор грибов – способно объединять людей. Инициативой в разговоре с самого начала завладели двое – мужчины из породы Глухарей, наперебой повествовавшие о своих малоинтересных приключениях; оба называли это «байками». Несколько других тщетно пытались их унять. От соседки слева я узнала, что бал должен состояться в здании склада, который находится неподалеку от Лисьей фермы, рядом с Поворотом Воловьего Сердца, но часть членов Общества была против.

– Не очень-то приятно развлекаться рядом с тем местом, где погиб человек, которого мы знали, – сказал председательствующий, я с радостью узнала в нем школьного историка. Я и не подозревала, что он увлекается грибами.

– Это во-первых, – сказала сидевшая напротив

меня пани Гражина, продавщица из киоска, которая часто оставляла для меня свежую газету. – Кроме того, там, возможно, до сих пор небезопасно, а кто-то из собравшихся, например, курит и захочет выйти на свежий воздух…

– Напоминаю, что курить в помещении запрещено, зато алкоголь можно пить только внутри, такое мы получили распоряжение. Иначе это подпадает под статью «Потребление алкоголя в общественном месте», что незаконно.

Собравшиеся зашептались.

– Как это? – воскликнул какой-то человек в жилете цвета хаки. – Я, например, курю, когда пью. И наоборот. Что же мне делать?

Председательствующий на собрании учитель истории явно расстроился, поднялся шум, все начали предлагать свои варианты решения проблемы.

– Можно стоять в дверях, рука с рюмкой – в помещении, а рука с сигаретой – на улице, – крикнул кто-то в конце зала.

– Дым все равно пойдет внутрь…

– Там есть крытая веранда. Веранда – это помещение или улица? – резонно поинтересовался кто-то еще.

Председательствующий громко постучал по столу, и в этот самый момент вошел опоздавший Председатель Общества, являвшийся также его почетным членом. Все умолкли. Председатель относился к числу тех людей, которые привыкли быть в центре внимания. С ранней юности он всегда входил в какое-нибудь правление: школьной организации, Харцерства Народной Польши, Совета гмины, Общества каменотесов, всевозможных попечительских советов. И хотя даже был избран на один срок депутатом, все продолжали называть его Председателем. Привыкший командовать, он моментально нашел выход.

– В самом деле, поставим на веранде столы и объявим эту территорию буферной зоной, – мило пошутил он, но почти никто не засмеялся.

Должна сказать, что Председатель был человеком статным, хоть его и портил большой живот. Уверенный в себе, обаятельный, а будившая доверие внушительность производила весьма положительное впечатление. О да, этот Человек родился, чтобы командовать. И ничего другого делать не умел.

Довольный собой Председатель произнес короткую речь о том, что даже после величайших трагедий жизнь должна идти вперед. Он все время шутил и постоянно обращался к «нашим очаровательным дамам». А также имел достаточно распространенное обыкновение злоупотреблять каким-нибудь выражением. В данном случае это были слова «в самом деле».

У меня имеется своя Теория насчет такого рода вкраплений: у каждого Человека есть слова, которые он употребляет слишком часто. Или неправильно. И такое выражение является ключом к его мыслям. Пан «Как бы», пан «В общем и целом», пан «Вроде как», пан «Блин», пани «А что – нет, что ли?», пан «Так сказать». Председатель был – пан «В самом деле». Случается, конечно, и мода на какое-нибудь выражение – точно так же, как, охваченные внезапным помешательством, люди бросаются носить одинаковые ботинки или одежду, они вдруг начинают массово употреблять какое-нибудь выражение. Недавно модным было «в общем и целом», а сейчас лидирует «актуальный».

– Светлой памяти покойный, в самом деле, – тут Председатель сделал такой жест, словно собирался перекреститься, – был моим другом, нас многое связывало. Он также был страстным грибником и в этом году непременно присоединился бы к нам. Это был, в самом деле, очень порядочный человек, очень многогранный. Давал людям работу, поэтому мы, в самом деле, должны чтить его память. Работа на улице не валяется. Он погиб при таинственных обстоятельствах, но Полиция, в самом деле, вскоре раскроет это дело. Однако мы не позволим себя запугать, в самом деле, не будем паниковать. Жизнь идет дальше, и мы не можем ее остановить. Мужайтесь, мои дорогие, наши очаровательные дамы, я за то, чтобы, в самом деле, положить конец сплетням и прекратить необоснованную истерию. Надо, в самом деле, доверять власти и придерживаться принципов. – Он сказал это так, словно вел предвыборную кампанию.

После чего покинул собрание. Присутствующие были в восторге.

Я не могла отделаться от впечатления, что человек, злоупотребляющий выражением «в самом деле», врет.

Участники собрания продолжили беспорядочную дискуссию. Кто-то снова вспомнил о прошлогоднем монстре из-под Кракова. Можно ли считать бал в здании склада, стоящего на опушке крупнейшего в округе лесного массива, безопасным мероприятием?

– Помните, в сентябре по телевидению показывали облаву, которую Полиция устроила на таинственное животное где-то под Краковом? Кто-то из жителей случайно снял на видео, как тот хищник бежит, кажется, это был молодой лев, – возбужденно рассказывал молодой человек. Мне показалось, что я видела его в доме Большой Ступни.