Ведьма без лицензии
Шрифт:
— Напоминаю, — громко произносит жрец. — Магия в ходе поединка запрещена! Нексин Всеблагая, во имя справедливости, благослови правого!
В воздухе, будто в ответ на мольбу, раздаётся удар грома. Над возвышением появляется и раскручивается предмет, настолько быстро, что контуры смазываются. Предмет падает на доски и оказывается весьма примитивным посохом — длинная, с руку толщиной, отшлифованная палка с резным круглым навершием, выкрашенным в неизменный серый, но на сей раз приятный жемчужный серый..
Бойцов трое, но оружие одно? Да ещё и двое на одного… Не говорю уже о том,
Фирс опрометью бросается вперёд, первым смыкает пальцы на древке и отбрасывает посох за спину — бывшему стражу. Примечательно, что ни сам страж, ни Ирвин за посохом не дёрнулись.
— Что за бред?!
— Синьорина? Обычный храмовый поединок. Как в легенде…
— Какой легенде?
— Как же, — Кай от моих вопросов теряется, ведь я спрашиваю об общеизвестных вещах, но тем не менее Кай послушно отвечает. — Согласно легенде, на храм богини напали бандиты, и на защиту вышел лишь один служитель. Бандиты рассмеялись над безоружным человеком, но он вознёс короткую молитву, и богиня ответила. Оружие бандитов рассыпалось серым песком, а у человека появился посох. Побитые бандиты раскаялись, вступили в общину и стали верными последователями богини.
— Тогда всё неправильно, первоначально оружие должно быть у Ирвина, как у бандитов.
— Дураки, — изрекает Сквозя.
И не поспоришь.
Вращая посох, бывший страж выходит к центру. Я с неудовольствием отмечаю, что обращаться с оружием, страж, похоже, умеет. Я верю в Ирвина, но всё равно на душе неспокойно. Поединок совсем не то, что я себе вообразила.
Ирвин уверенно идёт навстречу. Поза расслабленная, походка прогулочная.
Страж наносит стремительный размашистый удар. Ирвин откровенно усмехается, вальяжно ловит древко открытой ладонью и плавно гасит удар. А а следующее мгновение выдёргивает посох из рук стража и несильно бьёт обратным концом под колено. Страж валится.
Фирс, позабыв, что обещал победить, прыгает к бортику.
В толпе свист, улюлюканье.
Догнать Ирвин не сможет, но он и не пытается. Крутанув посох, он бросает его как копьё. Целит снова по ногам. Фирс падает, сбежать на успевает. Зато успевает схватить посох и зачем-то прижать к себе обеими руками.
Ирвин приближается.
То, что происходит дальше…
— Нексин Всеблагая! — заорав, Фирс слепо отмахивается посохом.
По древку пробегает ветвистая молния. Я привстаю, до боли вцепляюсь в подлокотник. Достигнув навершия, молния раскрывается, будто медуза щупальца раскидывает. В то, что богиня решила спасти недоумка, я не верю ни на миг. Объяснение одно — вопреки запрету, Фирс использовал магию. Но он же не маг!
Ирвин отшатывается и замирает в боевой стойке. Молнии бьют рядом и оставляют на дощатом помосте ветвистые ожоги. Весьма эффектно смотрится, молнии осыпают Ирвина фейрверком искр, но по-настоящему не попадают, не причиняют ни малейшего вреда. Я выдыхаю и опускаюсь на обратно сиденье. Почему жрец не вмешивается?!
За спиной Ирвина поднимается страж и, прихрамывая, подкрадывается. Ирвин словно не видит. Страж замахивается. В этот же момент Фирс выпускает вторую порцию молний. Ирвин изящно уходит перекатом
Всё же несколько молний его достают, обжигают плечи, локти. Рубашка загорается, и страж шлёпает ладонями по язычкам пламени.
Раздаётся истошный крик.
Основной пучок молний пришёлся на щит, а щит их не погасил, на поглотил, а отразил, и молнии впились в ничем не защищённого Фирса, оплели тело, будто в адский кокон спеленали.
О-у-у-у…
И он этим пучком в Ирвина швырялся?! А если бы попал?! Тва-а-арь.
Вой стихает, Фирс больше не подаёт признаков жизни. То ли сознание потерял, то ли отправился прямиком в чертоги Нексин.
— Служитель, разве вы не сказали, что магия запрещена? — громко спрашивает Ирвин, с некоторой брезгливостью глядя на распростёртое тело.
Фирса забирают младшие жрецы и целитель. Значит, жив. Несмотря на то, что Фирса прибить хочется, я всё же испытываю облегчение. Наверное, я слишком добрая… Хочу, чтобы он выздоровел, ведь тогда я смогу прийти в гости с посохом наперевес и отдубасить от души, гад такой, совсем без мозгов.
Стража тоже забирают целители, его ожоги даже издали выглядят серьёзно.
На помосте Ирвин остаётся один.
— Милостью Нексин Всеблагой справедливость восторжествовала! — громогласно объявляет жрец, но, удивительное дело, его заявление даже среди серых не находит поддержки.
Вперёд выходит немолодой мужчина, явно старше жреца:
— Сеньор Мэгг, я глава общины этого города, Рант Прешич. Позвольте сказать?
— Извольте, сеньор Прешич.
— Ваша победа неоспорима, сеньор Мэгг. Я могу только приветствовать вашу победу, как истинно справедливую. Однако я не понимаю, как поединок вообще мог состояться.
— Рант, о чём ты? — перебивает жрец. — Традиция поединков…
— Я знаю! — Рант не проявляет ни капли почтения. — Нексин Всеблагая ниспослала посох истинному герою, голой грудью вставшему на защиту не столько храма, сколько укрывшихся в нём женщин, детей, стариков, готовому пожертвовать собственной жизнью! Получить право биться с посохом в руках — величайшая честь. Но ты дал посох этому куску отброса.
— Как ты смеешь!
— Смею.
— Позвольте вмешаться! — Сквозя, внезапно вспорхнувший с моих колен, беспардонно приземляется на всё ещё лежащий на помосте посох. — Он, — Сквозя указывает на жреца, — проиграл куску отброса в казино, а потом они договорились поделить её, — указывает на меня, — деньги.
Разве победа в поединке дала бы Фирсу хоть какие-то права? Наверное, я что-то упускаю.
— Ложь! — взвизгивает жрец.
— Так значит пожертвования не в монастырь уходят?! — не только Рант, но и ещё несколько мужчин из серых надвигаются на жреца с самым угрожающим видом.
Быть жрецу битому…
— Иви, — Ирвин подхватывает меня под руку, целует пальцы.
Толпа занята, на нас не обращают внимания. Прегрешения жреца занимают членов общины куда больше, чем наш с Ирвином уход.