Ведьма для Архимага драконов

Воронецкая Лана

Не помешало бы проследить и за Накером, но сейчас Рамина была важнее. Поиск заговорщиков затянулся и порядком подбешивал, отвлекая от дел и от одной рыжей бестии, которую оставил на попечение студенту.

Меня волновал не сам студент. Когда я понял, что формула находится в камне на обручальном кольце, то окончательно, успокоился по поводу его намерений в отношении Василисы. Понятно, что предложение о замужестве стало лишь прикрытием, чтобы спрятать формулу и позлить белокурую подружку.

Меня

беспокоило то, что он просчитался с силой природной ведьмы, и что формула стала нестабильна.

Столько энергии опасно для ведьмы. Надо скорее тащить ее на вулкан и избавить от камня с накопленным резервом, чтобы попробовать разбудить застывший магический фон.

А мне пришлось выслеживать заговорщиков.

Дождавшись, когда Накер скрылся из вида, Рамина снова обернулась драконицей. В этот раз лететь пришлось совсем недолго. Она приземлилась с другой стороны хребта, край юбки мелькнул в неприметной расщелине.

Пришлось скинуть сапоги перед лазом, и теперь я крался по ледяному полу через узкий проход лавовой трубки за эхом ее шагов. Впереди забрезжил свет факелов.

Проход расширился и вывел в просторную пещеру с плоским полом и высоким сводом, покрытым лавовыми сталактитами, которые отбрасывали причудливые дрожащие тени в свете чадящих факелов.

В центре пещеры располагался круглый каменный стол, высеченный прямо из горной породы с искусной резьбой по краям и столешнице.

За ним восседали три члена Совета драконов во главе с отцом Рамины, который не стал сюрпризом, как и Малори, сидевший по правую руку от главного заговорщика.

Полной неожиданностью оказался еще один молодой дракон, Стафилд. Тот, на кого я бы не подумал.

Глаза Рамины засветились голубым. Стафилд уставился на драконицу щенячьим взглядом. Он тоже попал под женское обаяние и, соответственно, под влияние родовых чар.

Не так уж много, дорогая бывшая невеста, удалось тебе заполучить в коварные сети. Я прикидывал расклад сил. Четверо против одного.

Достал камень визуальной фиксации, на той самой сережке, которую надел Василисе перед походом в клуб.

После передачи данных архивариусу Сильвии, я не стер записи, несколько раз прокручивал, слушал наши с Василисой разговоры. На записи было мое лицо и ее голос, стоны во время нашего поцелуя в речке. Особенно любил рассматривать последние секунды записи, на которые попала голая ведьмочка, когда я вытащил сережку. Как она мило смущалась. Красивая, невинная, и сейчас в моих покоях в королевском дворце.

Заставил себя оборвать нескромные фантазии, так не вовремя возникшие в голове.

Активировал камень, чтобы записать происходящее.

Отец Рамины, господин Борель, высокий крепко сбитый мужчина с легкой проседью на висках, вышел навстречу дочери с широкой улыбкой

на лице, раскинул руки и принял в радушные объятия.

Отстранился:

— Милая, ты принесла формулу?

Рамина победно улыбнулась в ответ и вытащила накопитель, протянула отцу.

Улыбка сползла с сурового лица, а когда он взял в руки фальшивку, и вовсе превратилась в звериный оскал:

— Что это за пустышка?

Рамина сжалась, как будто ожидала удара. Он ее бьет?

Борель скривился:

— Рамина, тебя провели, как девчонку. Ты даже маячок не заметила? Ты привела за собой хвост, -он повел носом, принюхиваясь, зарычал: — Шаардан выходи!

Я сунул камень в карман –сделанной записи достаточно для предъявления обвинений. И вышел в пещеру, под тусклый свет факелов.

— Господин Борель, вы перешли границы дозволенного. Именем Совета, призываю к ответственности.

Я не надеялся, что отец Рамины сдастся. Но, возможно, остальные присутствующие примут другое решение.

— Щенок, — прошипел господин Борель и подтолкнул драконицу ко мне. — Ну же, дочь, усмири своего любовника. Или ты уже даже на это не способна?

Рамина гулко сглотнула, нервно вцепилась в подол платья, комкая ткань на ходу, застыла напротив. Глаза залил голубой свет.

— Милый, — выдавила, голос сорвался.

Она прекрасно понимала, что чары больше не действуют на меня. Не могла ослушаться отца.

Дракон тут же подсунул образ рыжей Василисы, в памяти всплыли зеленые влюбленные глаза, наполненные плохо скрываемыми чувствами. Не то, что эти притворные родовые чары бывшей.

И даже если чувства Василисы вызваны детским проклятьем, я ни за что не откажусь от ведьмочки, заставлю полюбить по-настоящему.

Мне нравилось обожание в зеленых глазах, детский восторг, с которым она смотрела, желание, которого боялась, но не могла скрыть. Моя девочка… улыбнулся, мысленно исправился –взрослая девушка, которую я сделаю своей женщиной.

Рамина приняла улыбку на свой счет, приободрилась, расправила плечи:

— Шарди, люди плодятся и размножаются, а драконов становится все меньше. Мы не можем продолжить наш род. Нужно позаботится о тех, кто остался. Чем больше людей, тем больше угроза.

Я нацепил заинтересованный вид, а сам просчитывал варианты. Двое за столом сидели смирно, не рыпались. Ждали сигнала.

Сначала обездвижить эту парочку или сразу разобраться с отцом? Я наблюдал за ним краем глаза, готовый перехватить при попытке к бегству.

Я усмехнулся:

— Угроза? От людей?

Рамина зашипела так, словно мои слова задели за живое:

— Ты просто не знаешь, на что способны люди. Напрасно, ты их защищаешь.

— И что ты знаешь про людей, чего не знаю я?