Ведьма для инквизитора
Шрифт:
– Послушайте, то вы мне патологическую честность приписываете, то наивность, давайте прекратим этот дурацкий разговор…
– Все честные люди – наивны, – хмыкнула Майя, – вы разве этого не знаете? Вы любите правду, вы боретесь за справедливость, вы держите слово, вы не изменяете женщине, вы не предаете друзей, вы такой положительный, что меня уже тошнит! А вас все имеют, как хотят. Ваши друзья вас продают, ваши женщины вам изменяют… Но вы – вы живете безмятежно, полагая, что все вокруг существуют по тем же принципам, что и вы!
Кис встал и позвал Вениамина. «Письмо нужно отправить», – сухо скомандовал
Он тут же написал Александре подробное сообщение, закончив его словами: «Передай Сереге, чтобы действовали как можно осторожнее, это гадюшник».
Веня, прочитав текст, позвал Майю.
– Ты дала согласие, чтобы он все это отослал?
Майя махнула небрежно рукой:
– Пусть отсылает. Если меня пристрелят, он будет рвать на себе остатки седин до конца жизни!
Мерзкая, невоспитанная девица. Лишить прогулок, мороженого и кино за непочтение!
В ванной Алексей вглядывался в зеркало. «Седин» в шевелюре было совсем немного, а уж насчет «остатков» она и вовсе загнула!
Паршивка…
Александра сразу узнала эту девушку, пересекались где-то на светских мероприятиях: высокая блондинка, Алена была приметна издалека.
– Спасибо, что приехали, – улыбнулась Александра.
– Ну что вы! – сконфузилась Алена. – Это вам спасибо, что в гости позвали.
…Накануне Александра попросила Алену о встрече и предложила место на выбор. Алена выбрала – у Саши дома: учитывая то, как она осматривается теперь в квартире, скорее всего, из любопытства: об Александре Касьяновой ходило много слухов и разноречивых мнений.
– Просто расскажите мне о ней, – сказала Александра. – Все, что можете.
Они устроились за маленьким столиком, где Александра накрыла все для аперитива: оливки, чипсы, орешки. Алена пила мартини, Александра – джин с тоником.
– Майя, как и вы, любит джин с тоником, – улыбнулась Алена.
– Начало обнадеживает, – кивнула Александра.
– Я не могу поверить, что она и в самом деле такое учудила. Все это – ворваться в эфир, пистолет, похитить заложника – совершенно не ее стиль! Она такая несерьезная, она – ребенок, которого все опекают и который абсолютно не способен на самостоятельные шаги… Да еще на такие крутые «подвиги»!
– Тем не менее она это сделала, – сдержанно заметила Александра.
– Да. Я могу это объяснить только одним: она просто слетела с катушек. Майка – существо балованное и капризное, облелеянное со всех сторон, и вдруг – кровь, мертвый муж, пистолет…
– Вы не допускаете, что она могла застрелить мужа?
– Майка? Что вы, невозможно! Она и пистолета-то настоящего в жизни не видела! В сумочке с собой «на всякий случай» пластиковый муляж таскала, тот самый, при помощи которого она Алексея Кисанова в заложники взяла.
– Я уже в курсе, – сухо кивнула Александра. – А вот насчет «настоящих пистолетов» вы ошибаетесь. Щедринская училась стрелять по настоянию своего мужа. Из самого что ни на есть настоящего оружия.
– Вот как? И неужто научилась? Она даже крышку от банки открутить не в состоянии, вечно кого-нибудь звала на помощь!
– Возможно, что это всего лишь имидж, не более. Уловка,
– Да нет, и вправду у нее руки слабые – даже не представляю, как она в них может удержать такой большой пистолет, как «макаров»! И потом, это все равно ничего не доказывает! Зачем ей Марка убивать? Она его любила, а уж как он в ней души не чаял, так в это и поверить невозможно! Все сокурсницы умирали от зависти. Майка взбалмошная, это да, – но убить? – Алена покачала головой.
– Майя знала о передаче Усачева или попала в эфир случайно?
– Знала. Мы как раз об этом говорили недели за две до ее выхода…
Алена поведала их разговор в баре, сильно сократив ту часть, которая касалась комментариев Майи по поводу самой Александры.
– Только вы не подумайте, что Майя все распланировала заранее! – закончила свое повествование Алена. – Ей наверняка все это пришло в голову в самый последний момент!
Александра не ответила на восклицание Алены. Эта девушка была ей вполне симпатична, но доверия не вызывала: не потому, что Алена говорила неправду, а потому, что в ней чувствовалась та наивность, которая свойственна людям с доброй и открытой душой… Как, например, Ксюше, младшей и любимой сестренке Александры.
– У нее есть любовник? – спросила она только.
Александра старалась изо всех сил скрыть свое раздражение, но все же голос ее был сух, и сухость эта относилась не к сидящей напротив Алене, а к той девице, которая увела Алешу под дулом пистолета в неизвестном направлении…
Ревновала ли она? Александра сама не знала, как это называется. Когда больше года тому назад Александра предложила Алексею Кисанову, давно в нее влюбленному, своеобразный союз, в котором слово «любовь» было поставлено под запрет, она не могла и представить, что постепенно силы притяжения, бросившие ее к этому человеку, превратятся в мощное гравитационное поле, прочно втянувшее в себя их обоих. Она по-прежнему не говорила о любви и даже мысленно избегала этого слова, поскольку была убеждена, что под ним скрываются совершенно разные отношения, чаще всего полные эгоизма и подсознательного – или сознательного – расчета; но сейчас, когда Алешу оторвали от нее, она неожиданно почувствовала: больно. И страшно. Страшно хоть на секунду себе представить, что возможна жизнь – без него. Она была абсолютно невозможна, эта жизнь. Категорически невозможна, смертельно. Они вдруг оказались сиамскими близнецами с общей системой кровоснабжения, и их разделение могло привести к летальному исходу. Во всяком случае, для нее….
И Александра, сраженная наповал этим открытием, теперь пыталась выяснить и понять, существует ли реальная угроза их разделения.
– Любовник? Я уверена, что нет. Я вам сказала, Майка – ребенок. Все, что ей нужно, – чтоб ее баловали. Марк ее баловал, Марк ей давал все. Зачем ей любовник?
– Может, проблемы в сексе?
– Мне кажется, что у нее во всех аспектах было благополучно, включая этот.
– Кажется?
– Ну, Майя мне ничего на эту тему не говорила, но я так думаю. Такие вещи часто чувствуются, вы знаете…