Ведьма для Колдуна

Светлакова Евгения

Любит ли он ее? Еще как любит. С первой встречи, первого поцелуя и той сумасшедшей ночи на даче, когда они потеряли головы и «для опыта» стало чем-то большим. Но что это за любовь и нужна ли она ему?

Глава 10

Танец становится формой внутреннего самоубийства…

Люби и танцуй (Kochaj i tancz)

С момента, как мать выписали из больницы,

прошла уже неделя. Виктор с ним так и не разговаривал.

Владимир не смел подойти первым и признать ошибку. Он повел себя как дурак. Мог промолчать, извиниться, и все было бы хорошо. Но нет, не смог — съязвил, обидел. Будто до этого было мало.

Мать, как и в детстве, отчитала его за такое поведение. Отец тоже посоветовал извиниться, ибо неправ был именно Владимир.

Инна не игрушка, которую младший брат с радостью поделил бы со старшим. Брат всегда и все готов был делить с ним, даже как это и не противно, других девушек они тоже «делили». Только Ведьма — исключение, она не такая как другие. Особенная и единственная, за кого Витька перегрызет горло любому, и будет прав.

Инквизитор откинулся на кресле и посмотрел в окно. Вид на Таврический сад был прекрасен, особенно после первого не тающего сразу снега. Ночевал он у Насти, но работал днем дома, пока брата не было.

С каждым днем понимал, чувства к Рыси начинают пугать, а вот чувства к Инне стали вполне терпимыми. Теперь он ясно осознавал, что это скорее была ревность и желание обладать тем же, чем и брат. Хотя восхищение ее танцем было за пределами понимания.

Это точно не было ревностью. Настя на это сказала, что Владимир просто давно превратил танец в культ и боготворит всех, кто сумеет его поразить в этом искусстве, может, она и права.

Новый взгляд на монитор и дописанную программу. Со всем стрессом, он за неделю сделал двухнедельную норму, и теперь хотелось танцевать.

Найдя в телефоне, быстро набрал номер Дэна. Инна сегодня вместе с ним на кастинге, первый выход в свет. Владимир искренне верил в рыжую Ведьму, но пока она не в зале, можно спокойно потанцевать.

— Привет, что случилось? – не сразу, но Денис ответил.

— Привет, не отвлек? Отбор уже прошел?

— Нет, через полчаса, если опять не поменяют, какой вопрос?

— У тебя в студии зал днем свободный есть? Я хочу танцевать, а попадаться на глаза Виктору, сам понимаешь — не стоит.

— Извинись ты уже, чего тянешь?

— Не начинай, извинюсь.

— Ладно, ладно, молчу. Можешь ехать в студию. Там девчонки, я предупрежу, что ты приедешь.

— Спасибо, буду очень признателен.

— Просто помирись с братом. Давай, я побежал.

— Хорошо.

Тишина и лишь секундная заминка, чтоб набрать номер Насти.

— Леонов, ты чего? Пожар? – почти сразу ответил удивленный голос рыжей подруги.

Они расстались несколько часов назад и то, потому, что находиться в одной квартире для

них оказалось опасным. Стоило зазеваться и руки, и губы — уже не подчинялись, разжигая желание.

Безумие, настоящее безумие такого никогда с ними не было. Да, было, теряли голову, но чтоб так... Они явно оба сошли с ума.

— Насть, пошли танцевать, — он умолял, он ее и правда умолял.

Да что с ним такое?

— Вов, ты здоров? – тут же поинтересовалась Рысь.

— Угу, пошли?

— Блин, Вовка, не могу. Реально не могу, меня «на ковер» вызвали. Опять отдел накосячил, мне как старшей разгребать.

— Жаль.

— Так, не хандри, освобожусь сразу к тебе. Ок?

— Ок, ладно, тогда я в зал, пока их там нет.

— Может, помиришься?

— Я боюсь.

— Чего, балбес мой любимый? – от слова «любимый» приятно защемило сердце, да что с ним сегодня?

— Не знаю, что Витька не простит.

— Так, не ной, едь, танцуй, как смогу — приеду. Все, я побежала, а то сисадмин мне уже показывает пантомимы, где кого-то вешают.

— Удачи, — только и успел сказать он, когда из трубки донеслось: «Да иду я, поговорить могу? У меня законный перерыв!»

— Тебе тоже. Целую, — и снова короткие гудки.

Не девушка, а ураган. И когда он привыкнет? Еще один взгляд на программу. Сохранить и танцевать, иначе он свихнется от этих мыслей.

Только сначала придется сыграть роль хорошего сына и заглянуть к матери, что в скверном настроении превращалось в пытку.

* * *

— Вова, не заходи ко мне как на казнь! – тут же раскусила его мать, откладывая книгу. – Я тебя пилить не буду.

— Я и не как на казнь, — буркнул Инквизитор, падая в кресло рядом с родительской кроватью.

— Так я и поверила, я тебя двадцать пять лет знаю, меня не обманешь. Мне вас мирить, чтоб ты перестал быть мрачнее тучи?

— Мам! Я сам разберусь!

— Тогда не кисни! Чего пришел? Мне и без тебя тоскливо, ты знал, что в доме нет ни одной легкой книги для чтения?

— А библиотека в кабинете? – удивился сын, разглядывая, что она читала: «Мой герцог» и какая-то обложка с полуобнаженной парой. – Мам, что это за ужас? Нормальных книг нет? – он уже потянулся, чтоб отобрать этот кошмар у больной женщины, но та оказалась быстрее и героически спасла свое чтиво от уничтожения.

— Так, я девочка, имею право! Сами читайте своих Гете, Гюго и, кто там у вас еще? Я хочу много романтики и всего остального!

— Да в таких романах не романтика, а сплошная эротика, если не хуже. Давай нормальную книгу принесу?

— Знаю, я твое нормальное, сам читай. Купи мне еще таких?

— Мам! Я не буду покупать такую макулатуру! Это даже не книги!

— Так, кто-то сильно умный! – мать обиженно отвернулась.

То, что ей уже за шестьдесят было сложно представить. Особенно когда она себя так вела.