Ведьма для наследников дракона
Шрифт:
— Но священный обряд не равен магическому…
Я навострила уши. Спать резко расхотелось.
— Магия противоестественна. Она не несет в себе добра и противоречит Божьему промыслу...
Я распахнула от удивления рот. Так, это что, призыв к геноциду? Разве церковь и маги враждуют?
— Джози, — шепотом позвала я и заерзала от нетерпения. — У меня к тебе вопрос…
Джози сделала страшные глаза и выразительно кивнула в сторону алтаря и священника, распаляющегося с каждым словом. С задних скамеек не зашипели (полагаю,
Вынужденная примолкнуть, я сосредоточилась на словах священника. Сквозь прорву явно устаревших слов и непонятных терминов я все-таки уяснила одно: церковь яростно не одобряет магию. До появления драконов этот мир развивался примерно так же, как мой собственный, и крылатых пришельцев, способных творить чудеса, поначалу приняли за посланников Бога. Но те отказались от столь почетного статуса, чем вызвали множество вопросов у простого люда. В каком-то смысле церковь боялась потерять сферу влияния и сдать позиции. Легче было объявить драконов церковными преступниками, чем вписать их магию в контекст библии, ведь Богу они не служили. Конечно, об этом не говорилось прямо, но я тоже умела считывать намеки, пусть и хуже Таркера.
Интересно, как именно взаимоотношения драконов и церкви отражается на желании правителей заключить мирный договор?
Я все еще размышляла об этом и во время чтения псалмов, и позже, когда долгая воскресная служба подошла к концу. Мы с Джози поднялись со скамьи и вместе со всеми хотели пройти к выходу, но священник вдруг окликнул меня по имени:
— Леди Рейс!
Мне пришлось замереть в проходе между скамейками, нацепив на лицо светскую улыбку. Надеюсь, именно светскую, а не растерянную.
— Святой отец! — в тон откликнулась я, понятия не имея, что нужно говорить в таких случаях. — Прекрасная служба, — после паузы нашлась я.
— Спасибо, дитя мое, — отозвался священник, добродушно поглаживая живот, выпирающий даже под свободной рясой. — Ваш отец написал письмо, в котором сообщил, что вы хотели бы исповедоваться. Так вот, мы может сделать это прямо сейчас.
Мне стоило большого труда удержать невозмутимое выражение лица и не выругаться вслух. Что-то мне подсказывает, что не стоит ждать добра от этой исповеди.
Мы прошли к небольшой кабинке из темного, тщательно отлакированного дерева. Святой отец, улыбнувшись мне, исчез за темно-синим пологом. Я, поколебавшись, тоже отодвинула тяжелую ткань и прошмыгнула на свое место. Раздалось негромкое старческое покашливание, донесшееся до меня через зарешеченное окошко, а затем я услышала слова неизвестной мне молитвы. Кажется, на латыни.
Сердце ухнуло в пятки. Я не знаю ни латыни, ни молитв. Как же мне выкрутиться на этот раз?
— Господь да будет в сердце твоем, чтобы искренне признать свои грехи от последней
Судя по паузе, мне нужно было что-то ответить. Мозг в панике заметался, выдавая один бредовый вариант за другим, когда в дело снова вмешалась память тела леди Рейс. Мои губы сами собой приоткрылись и благоговейно выдохнули:
— В прошлое воскресение, — тихо вставила я.
Святой отец одобрительно покашлял (понятия не имела, что можно кашлять одобрительно, но, клянусь, мне послышалось именно так!) и приступил к сути.
— Ваш отец написал мне, что вы нуждаетесь в утешении и отпущении грехов. Что за камень тяжким грузом лежит у вас на сердце?
Я призадумалась, пытаясь нащупать подходящий ответ.
— Мне неспокойно, святой отец, — неуверенно начала я.
— Покайтесь в грехах, и на душе сразу станет легче.
Я совершенно неаристократично почесала нос. На исповеди я, в отличие от леди Рейс, была впервые, так что список грехов за мной тянулся внушительный. Честно говоря, я даже не знала, с чего начать.
Перебрав в голове все недавние эпизоды, от заключения с детьми сделки до разговора с голым Таркером на поляне, я призадумалась.
— Не бойтесь, дитя мое, — подбодрил святой отец. — Господь милостив.
Он-то да, а вот люди не очень. Не уверена, что некоторые вещи стоит открывать даже священнику, тем более подговоренному графом Рейсом.
Поколебавшись, я тихо проговорила:
— Меня одолевают сомнения, святой отец. Я сама не своя.
— Понимаю, — с готовностью откликнулся он. — С чем же это связано?
Я помолчала, прикидывая, как можно ответить наиболее туманно, но, к счастью, продолжать не пришлось: это сделали за меня.
— Это связано с недавним обрядом по приобретению магии, через который вы недавно прошли, верно?
Я порадовалась, что святой отец не видит моего лица. Наверняка на нем отразилось облегчение, что мне не пришлось ничего выдумывать. Но вместе с тем я насторожилась. Почему у меня появилось чувство, будто разговор подтолкнули в нужную для кое-кого сторону?
— Да, святой отец, — почтительно согласилась я, лихорадочно анализируя ситуацию. — Магия — это грех, а я…
— Вы всего лишь меч в руках Господа, дитя мое, — с легким нетерпением перебил меня священник. — Не вы караете нечестивцев, а Бог.
Ну да, крестоносцам наверняка говорили то же самое. Я невольно насупилась. Терпеть не могу такого рода манипуляции.
— Дитя мое, вы идете по тропе, благословленной самим Господом. Вам выпала сложная миссия, но именно она приведет вас к тому миру в душе, который вы желаете обрести.
Я скептически взглянула в сторону окошка. В полумраке кабинки оно казалось темным, почти черным из-за решетки. Хриплый старческий голос священника приобрел медоточивость. Кажется, мне сейчас начнут обещать райские кущи.