Ведьма и её рыцарь
Шрифт:
– Да успокойся!
– махнула рукой подруга.
– Поставит он тебе зачёт, не переживай. И вообще, ты можешь на праздниках Шотландию так здорово изучить, в естественных, можно сказать условиях, - подруга хихикнула.
Я нахмурилась.
– В каких это естественных?
– Ну, ты же с родителями едешь в Шотландию, - как само собой разумеющееся заявила Даша.- Забыла? Ой, это, кажется, сюрприз был...
Я, хлопая глазами, смотрела, как подруга мнётся, пытаясь выдавить невнятные объяснения, а сама судорожно размышляла, что мне делать с Куаном. Если родители о нём узнают...
Кажется,
Пламя вздымается всё выше, алчно набрасываясь на уцелевшие у края поляны деревья. Те сгорают, как спички - быстро, оставляя лишь золу да едкий дым. А огонь ненасытным чудовищем рвётся дальше...
В центре поляны - широкого, идеально круглого пространства, нетронутого пламенем, лежит девушка в изорванном, истлевшем, но когда-то очень дорогом и красивом платье. Тёмные густые волосы плащом разметались по траве, кое-где запутавшись в стебельках бледно-голубых цветов. Зелёные глаза невидяще смотрят в чёрное, беззвёздное небо, затянутое дымкой пламени. По бледным, почти белым щекам безостановочно текут слёзы.
Слева, как сломанная кукла лежит мужчина с обезображенным лицом. Цветы рядом с ним - алые и тёмно-бардовые - завяли. И сам он мёртв, но будто бы уже давно. Плоть съёжилась и тлеет на глазах, обнажая кости, но ни трупной вони, ни насекомых при этом нет. Только ненормально быстрое гниение. Но и без запаха сам вид ужасен.
С затянутого тучами неба срываются первые капли дождя. Крупные, холодные. Свежие. Исчезают в огне, не успев упасть. Ещё капли... мельче, настойчивее, холоднее. Тугие струи заставляют пламя сварливо шипеть и гнуться к земле. Тугие струи хлещут побелевшие кости мертвеца. Тугие струи мешаются со слезами зеленоглазой девушки, безучастно лежащей под дождём.
– Фэйи, - шепчет она еле слышно.
– Фэйи...
И далеко за кромкой леса, во дворце на берегу моря стройный, светловолосый юноша устало прислоняется к стене, из-под полуопущенных век наблюдая за пляской пламени в камине.
Девушка глубоко вдыхает горький, пахнущий влажной землёй и дымом воздух. Искусанные, истерзанные губы изгибаются в подобии улыбки. Она выдыхает через силу, вздрагивая всем телом, и закрывает глаза.
По бледным щекам стекают дождевые дорожки...
...Дорожки слёз бегут из серых, льдистых глаз юноши. Руки бессильно разжимаются, и тонкая цепочка медальона выскальзывает, падает на пол, тихонько звякнув.
– Сестра, - шепчет он, в отчаянии сжимая руки в кулаки.
– Зачем?
Равнодушно танцует огонь в камине. А в окна стучится одинокий, отчаявшийся, грустный дождь.
– Дорогая, ты уверена, что Шотландия - хорошая идея? Да, знаю, вы уже вязли билеты, но, говорят, там ужасная погода и к тому же...
Светловолосый мальчишка с равнодушным, мёртвым взглядом коротко усмехнулся, наблюдая, с каким жаром мать Луайны настаивает на поездке. Конечно, в стране под название Шотландия погода сейчас не очень. Конечно, это поездка не нужна ни Лене, ни, тем более её матери.
Она нужна чародейке Луайне - чтобы в очередной раз вспомнить всё.
А значит, и Лена, и её мать
Хотя, порой, наблюдая за жизнью бывшей кельтской колдуньи, Илейта серьёзно сомневался, отблагодарит ли его Луайна, когда действительно вернёт воспоминания.
Но это неумершего мальчишку-лича волновало мало.
В конце концов, она же правда обещала вернуть ему снег.
– Обслуживающий персонал так обходителен!
– в который раз восхищается мама, узрев после возращения из очередной экскурсии расставленный на журнальном столике - кристально чистом!
– ужин. Конечно же в комнатах нет ни пылинки, а ванная благоухает розой и иланг-илангом - моими любимыми ароматами.
– Лен, ну посмотри, какая прелесть! А ведь всего лишь трёхзвёздочная гостиница... И вкусно как! Просто как домашняя еда! Лен? Лен, ты куда?
– Спасибо, мам, я пока не голодна, - говорю я, останавливаясь у двери в свою комнату.
– Просто устала. Я отдохну, ладно?
– Конечно, солнышко, - проворковала мама вслед закрывшейся двери.
Я вздохнула и прислонилась к стене. Проверила, действует ли заклинание, заглушающее звуки. Потом тихо произнесла:
– Кажется, ты очаровал маму.
– Она чудесная женщина, - отозвался стоящий у окна высокий худощавый... мужчина... юноша? Иногда Куан выглядит на тридцать с гаком, иногда я не дам ему и двадцати.
– Жаль, что твой отец не смог поехать. Я бы с удовольствием с ним познакомился.
Я сомневалась, что удовольствие было бы взаимным. Папа всегда с настороженностью относится к моему, "клубному", как он его называл, образу жизни. А не дай бог ему узнать, что со мной уже год живёт "посторонний" парень! Ой-ой, всё суши вёсла, дальше лодка моей самостоятельной жизни не поплывёт. С мамой чуть-чуть проще, но и она бы не обрадовалась моим отношениям с Куаном. Хотя, порой, очень хочется ей всё рассказать. Но как? Просто подойти и сказать: "Мам, а ты знаешь, твоя дочка - ведьма со специализацией по трупам"? Хи-хи.
А вообще обманывать - э-э-э, вводить в заблуждение - одну лишь маму куда проще, чем их с папой вдвоём. Сил-то у меня на всех хватит, но применять магию на родителей - вроде изменения воспоминаний - увольте! Хватит и той малости, что действительно необходима - звуковой барьер, например. А ведь как хороша была идея оставить Куана дома! Но этот упрямый воин ни в какую не соглашался, особенно узнав, куда я лечу. Не понимаю - ну Шотландия? Да, она наша с Куаном родина, но, что касается меня... кажется, только в Африке я ещё и не рождалась! И то, наверное, потому что внешность Луайны всегда одинакова. А что, было бы весело, пожалуй...
– Сегодня полнолуние, - голос Куана вырвал меня из раздумий. Я подошла к воину. Встала рядом, глядя в окно - огни Эдинбурга, фиолетовые сумерки, разукрашенное алым небо - ничего особенного. Раньше мне казалось, что очутись я ...э-э-э... на земле предков, то хоть что-то почувствую. Ничего. Не Москва, конечно, темп жизни спокойнее, да и чище как-то. Но в целом - ничего особенного. И чего Куан пялится в это окно?
– Завтра Бельтайн, - голос воина прозвучал также задумчиво.
Я вздохнула.