Ведьма и её рыцарь

Сакрытина Мария

***

Лунный луч осветил бледное лицо волшебницы. Спустя мгновение, словно по волшебству, черты исказились, девушка взметнулась на постели, отбиваясь от одеяла. Тихий стон, бормотание, стон погромче.

Осторожно, мягко, чтобы не разбудить - а может, и следовало бы?
– Куан поправил одеяло. Помедлил, но присел рядом. Нерешительно прислонился к спинке кровати. Во сне Луайна, будто почувствовав, подкатилась ближе, почти вплотную, со всей силы схватила за руки, словно утопающий. Из закрытых глаз по щекам струятся

сверкающие в лунном свете слёзы.

– Куан?
– надежда и тоска в одном только бормотанье.

– Да, любимая, - шёпотом откликнулся воин, крепко-крепко обнимая волшебницу.
– Всё хорошо...

– Куан? Куан, где ты?!
– в бормотанье уже отчётливо слышится паника.
– Куан, почему ты оставил меня? Куан!

Снова лунный луч и снова черты лица превращаются странную маску. Злую, на этот раз. Куан непроизвольно отстраняется.

– Ты обещал!
– в голосе девушки боль... и ярость.
– Ты обещал, что всегда будешь рядом! Куан! Я приказываю! Вернись! Вернись! Слышишь...

Воин снова обнимает рыдающую девушку. Не открывая глаз, та почти выкрикивает:

– Предатель!

И, отталкивая воина, отворачивается к стене.

Предатель... Куан и так это знал. Сотни, тысячи раз за все эти века он клял себя за то что, не воспротивился приказу отца, не отказался от женитьбы - пусть договор, пусть это нужно клану, пусть это, как сейчас говорят, политика... Он в любом случае стал бы предателем - любимой девушки или же своего народа. Он сделал выбор - и до конца считал, что поступил правильно. Да, Имельда никак не напоминала Луайну. Да, даже спустя годы, у них не было детей. Но дело же не в этом! Южный тракт открыт для торговли, свободен от разбойников, та же Луайна могла бы спокойно ездить по нему - практически до побережья.

Но чародейка предпочла сбежать в леса. Бросила семью, мечту... любимого, женившегося на другой. Куан был уверен, что больше никогда её не встретит. Старался забыть - тщетно. Каждую ночь, проведённую рядом с Имельдой, он закрывал глаза и представлял рядом её... свою маленькую целительницу, всегда весёлую, неунывающую, нежную...

Вопреки ожиданиям, она вернулась.

...Под оглушительные громовые раскаты ожившие трупы убили всех в деревне - наверняка и её родителей тоже. Добрались до замка. Конечно, стены их не остановили. Воины тоже. Да и как можно убить то, что уже мертво?

Ни одного колдуна в замке, естественно, не было.

Мертвецы убивали всех, не зная жалости - дети, женщины, и, конечно, воины. Полу обезумевшую Имельду приволокли в главный зал. Швырнули рядом с раненым отцом Куана и самим воином, пытавшимся его защитить.

Только тогда в зал вошла Луайна. Удобно - спрятаться за спины мертвецов. Впрочем, стоит ли её в этом винить? Он винил - давно.

Не замечая оставшихся в живых мужчин, ведьма подошла к дрожащей Имельде.

– Мда... это тебя оценили стоимостью в ту дорогу?
– негромко спросила она, усмехнувшись.
– Дешёвка! Мне почти жаль, тебя, милочка.

Имельда бросилась

ей в ноги, сбивчиво умоляя о пощаде. Истово. Куан почти ожидал, что Луайна отпустит её.

– Ты забрала у меня мужа, детка, - перебила её ведьма.
– Никогда так больше не делай.

Имельда всячески постаралась уверить, что не будет, никогда, как же можно!

Луайна помогла ей подняться. Усмехнулась в лицо.

– Конечно, не будешь.

И швырнула мертвецам.

Крики несчастной ещё не успели замолкнуть, как Луайна снова обернулась - к отцу Куана. Мертвецы встали между ним и сыном, не давая защитить. Мертвецы обступили старика, впрочем, не двигаясь - пока.

– Ну, что сейчас скажете, господин?
– наклонив голову, медленно произнесла Луайна.

– Шлюха!
– выплюнул тот, яростно глядя на ведьму.

– То есть, то же самое, - вздохнула девушка.
– Значит вы, конечно, помните, что я тогда ответила.

Мертвецы заволновались. Луайна отступила на шаг.

– Прощайте, господин...

– Уа-а-а! С добрым утром!

Вскинувшись, Куан осторожно отстранился от проснувшейся Луайны. Та потянулась и, как ни в чём не бывало, соскочив с кровати, побежала в ванную.

Предатель? Века потребовались, чтобы привыкнуть к жизни с ведьмой. И - какая ирония, всего около года, чтобы простить и снова влюбиться!

***

– Всё!
– выдала Луайна, с видом мыслителя разглядывающая содержимое тарелки.
– У меня скоро госэкзамен...

Ведьма неожиданно замолчала.

Луг выжидательно уставился на девушку. Даже невидимый Куан, как раз тоненько нарезавший сыр, насторожился. Только шулер по-прежнему делал вид, будто его ничто не интересует. Ну разве что пейзаж за окном. Да и то не слишком.

– И?
– поторопил фомор задумавшуюся не иначе как о вечном ведьму.

– И?
– встрепенулась Луайна.
– И сегодня я иду стричься-краситься-делать маникюр-педикюр-массаж-обёртывание!

Луг не выдержал и застонал. Сколько его собственная мать тратила времени на эту чепуху - обязательную перед каждым важным приёмом. И главное, зачем? Ведь все и без того считали её первой красавицей. Так ради чего?

Не дождавшись когда-то ответа от матери, Луг решил попытать счастья сейчас.

– Это как-то поможет тебе правильно ответить на вопрос?

– А то!
– фыркнула Луайна, невозмутимо принимая бутерброд, появившийся ради неё из воздуха.
– Это существенно поднимет мою самооценку и вылечит нервы!

Луг моргнул. Самооценку? Нервы?

– Разве незнание материала повышает эту... самооценку?

– Господи, мелкий, какой ты скучный!
– взвыла ведьма, запихивая бутерброд в рот и торопливо жуя.
– Самооценку женщины повышает красота, это всемирно известный факт!
– одним глотком выпив чай, Луайна подскочила. Метнулась в комнату и оттуда уже прокричала.
– Всё, я записана на сейчас, так что мне пора! Пока, мальчики, не разбомбите мне квартиру!