Ведьма и вампир
Шрифт:
Это героя не охладило, потому что он пренебрёг подоконником в своей комнате, которая располагалась всего-навсего на втором этаже баронского дворца. Нет, рыцарь забрался не куда-нибудь, а на смотровую площадку донжона. На счастье, просто так произнести молитву и шагнуть ему помешала гордость, поэтому тихая ночь огласилась дикими криками помешенного рыцаря, каковые заставили попрощаться со сном практически всю челядь, дружину и семью барона. Сам барон избежал этого спектакля: он ещё не вернулся с поездки по землям вассалов. Поняв из воплей рыцаря намерение спрыгнуть со смотровой площадки, дружинники остались
Трагедии не получилось — господин рыцарь спрыгнул, приземлился в копну сена и остался жив и сравнительно невредим. Сено, разумеется, вспыхнуло от факела, так что заготовленная вода тут же пригодилась. Заодно и Эфоту досталось. Спасённый рыцарь благодеяния не оценил и, отчаянно ругаясь, наотрез отказался принять помощь от тех, кого он счёл за проклятых. Оскорблённые слуги вылили на него ещё несколько ведёр воды, благо закованный в доспехи сумасшедший не мог вскочить и на них напасть.
Когда к утру отыскался телохранитель, весь замок гудел, как растревоженный улей, а храбрый рыцарь лежал на размокшем сене и ругался уже основательно охрипшим голосом. Угрюмый молодой человек поспешил спасти положение, внушив помешенному, что проклятые разбежались от одного только славного имени рыцаря, а он отыскал господина, чтобы отвести обратно в замок барона Фирмина.
Тут-то и выяснилось главное коварство ведьмы. Та мазь, которую рыцарь так беспечно размазал по своему телу, сочетала сразу несколько качеств и была заранее припасена для дорогого гостя.
Во-первых, она, будучи совершенно безвредной, обладала клеящими свойствами и одежда рыцаря прилипла накрепко. Сказали же ему голым прыгать! Во-вторых, каким-то образом она сумела ускорить процесс возникновения ржавчины, и кольчугу стало невозможно снять.
Когда беднягу извлекли из железной ловушки и отмочили в бочке с водой, он настолько заговаривался, что его не стали возвращать во дворец, а перевели в дом одного из министриалов барона. Что удивительно, на этот раз обмана рыцарь не обнаружил и теперь искренне считал себя святым. Ещё удивительнее, что Эфот отделался несколькими лёгкими ушибами, хотя все поднятые им среди ночи ждали тяжёлых увечий. Когда Лим дошёл до этого места в своём рассказе, Магда развела руками.
— Не калечить же убогого. Ему и так Творец разума недодал или Защитник отобрал.
— Это вы к Слоновой башне себя готовите или общение с инквизитором действует? — осведомился вампир. — Не замечал за вами такого благочестия.
— Ты просто её плохо знаешь, — вступилась Вейма. — Но, Магда, ты сглупила. Пусть бы расшибся вдребезги, нам что за беда? Теперь этот рыцарь вскорости оправится и опять завалится сюда с факелами.
— Я могу вас посторожить, — вызвался Лим.
— Этого ещё не хватало, — скривилась вампирша. Практикант вздохнул — желание начальницы проявлять во всём самостоятельность иногда смотрелось абсолютно нелепо.
— Не надо ничего, — твёрдо заявила ведьма. — До приезда барона его за ворота замка не выпустит, а барон и подавно. Чтобы по округе гулял сумасшедший — этого в наших краях ещё не бывало. Зато теперь не придётся ни исцелять дурня, ни отказываться.
— А как вы это сделали? — заинтересовался
— Не могу, — согласилась Магда. — Но это особый случай. Я туда немного того снадобья намешала, которое мне в Башне дали. В воздух, конечно, не поднимет: мало, да и выдохлось уже. Но немножко задержать в падении может. Не хватало мне ещё человека в лепёшку размазать! Какая тогда Слоновая башня?
— Об отчётности бы подумала, — проворчала вампирша. — Чем о белой магии мечтать, с проклятьем бы разобралась. А то весёлая стала, одни добрые дела, аж противно.
Конечно, всей троице досталось от барона за их проделки, да тем дело и кончилось. Сумасшедшему рыцарю выделили дом одного из министриалов, который был покуда отправлен с поручением. Там за господином присматривали слуги и оруженосец. Телохранитель участвовать в заботах о господине почему-то не пожелал, остался жить во дворце, будто знатный гость и без устали шастал по округе. Что искал — никто не понял, а на расспросы телохранитель отвечал, что любуется природой. Его сочли вторым сумасшедшим, только более тихим, чем господин, и оставили в покое.
А зря…
Глава вторая. Неофициальный следователь совета
День мало чем отличался от всех остальных. Магда и Лим ушли в замок навестить больного инквизитора, Вейма осталась одна и занималась расшифровкой планового тестирования обитателей замка.
И вот когда разбор дошёл до сенешаля, человека хитрого и осторожного, чью анкету при любом массовом исследовании пришлось бы выбраковать за высокий процент социально желательных ответов, в окошко постучались.
— Что вам здесь понадобилось? — удивилась вампирша, распахивая створки. Сумасшедший телохранитель сумасшедшего рыцаря вежливо поклонился в ответ на бесцеремонный вопрос и попросил разрешения войти в дом. Получив таковое, он не стал тратить время на двери, а попросту запрыгнул в кабинет. Вейма едва успела отскочить.
— Прошу прощения, — по-прежнему вежливо произнёс телохранитель. — В тот раз нам помешали продолжить разговор, а после меня отвлекали дела. Но я по-прежнему хочу с вами побеседовать.
— Зачем? — брякнула вампирша. Не нравился ей этот человек, совсем не нравился. Что же он такое носит, что защищает его мысли от вампирского чтения? Да и его прыжок… может, не соврал мальчишка о шестерых противниках?.. Вейма как-то очень остро почувствовала, что она одна в доме, который стоит так далеко от другого жилья, что крики никто не услышит, если придётся кричать.
— У вас запрещено беседовать? — удивился незваный гость.
— Нет, но я очень занята и не могу тратить время на ненужные разговоры.
— А кто сказал вам, что разговор будет ненужным? — ещё сильнее удивился телохранитель. — Я неофициальный следователь Совета Вир, прибыл сюда для расследования нападения на инквизитора, собираю показания всех вассалов барона Фирмина.
Вейма мысленно прокляла тот день, когда злосчастный инквизитор появился на свет.
— А кто официальный следователь?
— Рыцарь Эфот, разумеется. Кто же ещё?
Вейма прокляла тот день, когда родился рыцарь.
— А его… э-э-э… заболевание не мешает ему выполнять принятые на себя обязанности?