Ведьма и вампир
Шрифт:
Вейма решила сделать вид, что не замечает, как рука Вира по-хозяйски расположилась у неё на плече. Причём, не столько обнимая, сколько контролируя малейшее движение. Вампирша глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Ещё бы знать, насколько оборотню можно доверять, а насколько он притворяется… кем?
— И вы рассказали всё. Магу! Чёрному магу!
— Да, рассказали, — с вызовом подтвердила вампирша. — Почему бы и нет?
— Ты ему доверяешь?
— Лим в него заглянул.
Оборотень скептически хмыкнул.
— Не веришь?!
— Лиму — возможно, магу — нет.
— Магда тоже самое говорила про оборотней, — мстительно сообщила Вейма.
— Догадываюсь.
— И кому мы теперь должны верить?
— Мне.
— Почему ещё?
— Я служу Совету, волшебник — себе.
— Именно поэтому!
— Совет солидней чёрного мага.
— Солидней, но не честнее!
— К волшебникам честность неприменима!
— Но Лим его проверял!
— Кто знает, что ему завтра стукнет? Можешь поручиться?
— Но Магда…
— Твоя подруга верит старому товарищу.
— С ним она, по крайней мере, знакома. А кто ты такой? Кто ты нам?
— Я тот, кто я есть.
— Хм!
— Теперь дальше. У меня тоже новости.
— Какие? — оживилась вампирша.
— Об инквизиторе.
— Ты опять! — простонала Вейма, безуспешно пытаясь вывернуться из объятий собеседника. — Не знаю я ничего об инквизиторе!
— А магу что сказали?
Вейма заткнулась.
— Инквизитор со мной разговаривал. Сегодня. Думает, раскрыл нападение.
— И? — осторожно спросила вампирша.
— Винит своих.
— Своих?!
— Да. Говорил с ведьмой, решил: предвидеть его появление невозможно. Вас не подозревает — не стали бы злодеи выхаживать. Барона тоже. Разбойники исключаются. Зато с почтой пришло письмо от инквизиции.
— И ты его прочёл?
— Крам дал почитать.
— О чём?
— Инспектора поздравляли с чудесным выздоровлением. Но советовали скрыть. Или изобразить ухудшение. Подстроить всё так, чтобы обвинили ведьму. Или сразу барона. Второе лучше.
— Зачем?!
— Не догадываешься? Приближается Ассамблея!
— Ну и что?
Оборотень сострадательно посмотрел на девушку, и к ней вернулась способность соображать. Да, врагам надо обвинить барона до Ассамблеи.
— И что теперь?
— Крам убедился: нападение выгодно инквизиции. Никому больше. Они знали и дорогу. Могли быстро скрыться.
— Он это серьёзно?
— Да.
— Ну, так хорошо же? — осторожно предположила Вейма. Хмурая физиономия следователя выражала совершенно другие эмоции.
— Плохо. Он хочет написать Совету.
— Ну и?
— Сама подумай. Инквизитора лечила ведьма. Инквизитор
— Магда ничего ему не шептала!
— Я — верю. Инквизиция — нет. Совет не поверит.
— Хочешь сказать, все решат: Магда его приворожила и научила, что говорить?
— Да.
— И что теперь? — неоригинально спросила вампирша.
— Я отговорил его.
— Ты?
— Да. Сказал, пусть успокоит своих и выступит на уже Ассамблее. Так безопасней.
— Ты? Зачем ты это сделал?
— Я не разбрасываюсь словами.
— Ты говорил, что арестуешь меня и передашь инквизиции или светскому суду. И что я должна предать друзей. Тоже — не разбрасываешься?
— Тогда я не знал тебя.
— А теперь знаешь?
— Да.
За окном громыхнуло, а Вейма подумала, что столь непродолжительное знакомство — совершенно не повод её обнимать. И целовать — тоже. Но оборотень явно так не считал — если судить по его действиям.
— Я пойду.
— Нет.
— Это ещё почему?
— Я так хочу. Останься до утра, там с бароном поговорим.
— Я могу уйти и вернуться.
— Не можешь.
— Почему?
— Я не пущу.
— Да как ты смеешь?! — разозлилась вампирша.
— В такой дождь?
Он отстранил девушку, подошёл к окну и откинул щеколду. Ветер ударил в комнату, распахнув створки. Подоконник моментально вымок.
— Дождись утра здесь, — снова предложил оборотень.
— Разве ради дождя, — проворчала вампирша, подходя к окну и подставляя лицо струям воды и ветру.
— Барон за донжон не боится? — осведомился Вир, привлекая к себе Вейму. На этот раз девушка не только не протестовала, но и сама прижалась к нему. — В грозу опасно.
— Чего ему бояться? Магда давно над всеми башнями поколдовала, и дома зачаровала тоже. Даже в лесу пожара не будет.
— Хорошо, когда ведьма под рукой.
Вейма вместо ответа оскалила зубы.
— Не только ведьма, — поправился Вир.
— То-то же.
— О чём ты думаешь?
— Ни о чём, — с излишней поспешностью ответила вампирша. — Молнии считаю.
— Зачем?
— Грозу измеряю.
— А!
Но Вейма думала совсем о другом. Ей не давала покоя мысль, что она смертна. Когда слёт? Сколько ей осталось? Неделя, месяц? Приглашение всегда приходит внезапно, но обязательно не позднее, чем за сутки. Значит, можно загадывать только на день вперёд. Что ей за дело до людей, феодалов, ведьм, инквизиторов и оборотней? Завещать нечего, исповедь не для неё — чем занять последние дни жизни? Жизни ли? Бессмысленного существования, которому самое время прерваться.