Ведьма и Вожак
Шрифт:
Я и с ним, и с Диком была абсолютно согласна. Надо уходить. Если мне и хотелось побить кого-нибудь, то совсем не Тузов, а кота. Той самой тряпкой, которую он к пузу прижимал.
— Кот, как оказалось, неразумное животное, а не оборотень, и с арены подлежит удалению, — наконец объявил усатый франт. — Мисс Бизо — человек-маг, может сражаться, поэтому обязана остаться, или команда Томасов заявляет о досрочном поражении и выполняет штрафные санкции. Ждем третьего участника.
Шагнувшего к помосту Джона отодвинул Виктор. Перепрыгнул через веревки единым слитным движением
— Третий боец со стороны Томасов — консультант клана Виктор Торваль.
И все зрители встали.
Глава 24
«Драка» и «дурак» звучат подозрительно похоже
К моему изумлению, Дик опустился на одно колено, на его лице сияла шальная улыбка, глаза заблестели слезами.
— Передача права претендента! — на весь зал громоподобным голосом заявил усач. — Томас уступает заявку на первенство Торвалю.
Франту-распорядителю явно нравилась ситуация, он сиял, надулся грудью, как токующий голубь, и смотрел на Виктора с нескрываемой гордостью.
— Протестую! — зашипел Туз. — Претендентом может быть только волк, это только бойцами можно взять кого угодно. А главой клана может быть только волк!
Зрители притихли и зашептались.
Распорядитель величественно подступил к хмуро стоящему рядом со мной Виктору.
Мне лично захотелось подобрать юбки и сигануть с подмостка вслед за Духом. Если раньше я не спрыгнула с арены только потому, что растерялась, то теперь, когда третьим стал Виктор, сбежать не позволяли честь и совесть.
Есть такое старинное слово — честь. Честь. Ее надо иметь, чтобы защищать правду, девушку и родные места. У Виктора она была. Я прекрасно понимала, почему он вышел сейчас на эту чертову арену, укрепился на широко расставленных ногах, прикрывая меня, смотря на противников прямо и угрожающе.
И я, прикусив губу, просто… встала за ним и положила руку ему на плечо. Потому что, увы, шутка судьбы, я тоже была человеком чести.
Под моими пальцами немного расслабилось каменное от напряжения мужское плечо.
Распорядитель всмотрелся в Торваля и торжественно спросил:
— Мистер Торваль, вы потеряли своего волка?
Затихли шепотки, не слышно было ни шелеста одежды, ни дыхания людей. Почти мертвая тишина. Зал застыл, вслушиваясь, дожидаясь ответа. И получил его.
— Нет, — сказал Торваль, — я не потерял волка.
Затем Виктор протянул руку и рывком поднял склоненного Томаса с колен на ноги, принимая претендентство.
Зрители заревели. В прямом смысле. Звериный рев. Некоторые разрывали на себе рубашки, дамы срывали шляпки и визжали.
Это на балконе, наверху, в безопасных ложах сидели обычные люди, а вот внизу, у самого ринга, рядами расположились оборотни. И сейчас это стало отчетливо ясно.
Волки выли, ревели и кричали, приветствуя бывшего вожака.
— Что ж, — сказал Туз. И я невольно его зауважала, такое восхищение толпы должно было морально уничтожить мужчину, но герой войны показывал настоящее умение держать удар. — Посмотрим, насколько ты его НЕ потерял. Я не верю, что твой зверь в порядке. Иначе
— Это обманный маневр, — пробасил его боец с косым шрамом через щеку. — Твой зверь болен, Виктор, отступись, пусть Томас с девушкой заплатят штрафную. Мы не будем настаивать на твоей отработке.
До этих пор я не могла понять, почему Дик просто не заплатит штрафы и не остановит все это безумное шапито.
— Что за штрафы? — шепотом спросила я Томаса, пока Виктор что-то отрицательно рычал.
— Четыре месяца отработки, — ответил он, не сводя сияющих глаз с Виктора, — мы бы с тобой жили у Тузов и делали что скажут. Я еще ничего, а тебе бы несладко пришлось.
Эх, парень, тут еще можно поспорить, кому пришлось бы несладко. Делать что скажут? Да я бы так «букву» распоряжения выполняла, что Тузики вернули бы меня в дом Бизо на следующий день и на коленях умоляли батюшку придержать дочь хотя бы минут десять, чтобы они успели добежать до визийской границы. [18]
Пока вокруг бушевало зрительское море, я благоразумно пряталась за Виктором, но одного потрясенного взгляда избежать мне не удалось.
У себя в ложе одиноко стоял Франц, опираясь на перила, приоткрыв в изумлении рот. Наклоненная бутылка вина в его руке тонкой струйкой изливалась вниз.
18
Добежать до визийской границы — намек на концовку рассказа О’Генри «Вождь краснокожих». (Прим. авт.)
Я немного застеснялась. Как же легко дурно истолковать совершенно случайные события. Надеюсь, вся эта история не подорвет безвозвратно мою репутацию.
— Немедленно отпустите Фиону! — взлетел тонкий голосок Гвен над толпой. — Ей сегодня сделали официальное предложение, ей нельзя драться.
— Жизнь делится на то, что можно изменить, и на традиции. Предложение можно изменить, а выборы Вожака — традиция, — спокойно ответил распорядитель, и его голос опять взлетел над толпой, почти по-левитановски сообщая: — Виктор Торваль признается претендентом вместо Ричарда Томаса. До начала боя — две минуты. Команды, готовьтесь.
Виктор обернулся и сдержанно попросил:
— Фира, становись в угол и не выходи из него. Когда я попрошу — бей в меня магией изо всех сил. Сможешь, детка?
Я сжала трясущиеся губы и решительно кивнула. Стоять в углу и стрелять магией? Это я точно смогу.
Торваль задержал взгляд на моих сжатых губах, ласково убрал за ухо выбившуюся прядь. А потом, продолжая движение, ладонью скользнул на мой затылок и притянул к себе.
На глазах публики, за несколько секунд до боя, он выгнул меня в совершенно улетном властном поцелуе. И тут же вернул в исходное положение — раскрасневшейся, расфокусированно моргающей. Опять заправил непокорный локон и беспардонно подмигнул, шепнув: «Забудь о предложении». Это что было? Он только что заявил на меня какие-то непонятные права или просто покуражился?