Ведьма из прошлого
Шрифт:
– Я не знала, кто откроет дверь, – прошептала она и моргнула, опуская голову еще ниже.
И без того сутулые плечи Анны опустились еще ниже, создавая впечатление, что она старается занимать как можно меньше пространства, буквально целиком сворачиваясь в клубок. Что-то там внутри нее сейчас было настолько уязвимо, что она пыталась защитить это даже вот таким образом.
– Ладно, – отмахнулся я, – давай по-другому. Что ты здесь делала?
Анна недоуменно посмотрела на меня, будто услышала какую-то глупость.
– Шла сюда, – словно это само собой разумеется, ответила она, – в эту
А вот теперь настала моя очередь недоуменно пялиться на гостью. Может, еще не поздно набрать в скорую? Это на шизофрению случайно не похоже? Или она просто испугалась настолько, что пока мысли не пришли в порядок?
Хотя ведь вполне себе логичные варианты. Квартиру же я купил совсем недавно. От осознания того, что причина лежала на поверхности, я мысленно хлопнул себя ладонью по лбу. Да, похоже, недосып дает о себе знать. Еще чуть-чуть, и начну призраков видеть.
– Понял, у тебя тут жил кто-то знакомый раньше и ты прибежала, не зная, будет ли он дома, – выдохнул я, постукивая пальцем по столешнице.
Прикусив изнутри щеку, отчего на ней появилась ямочка, Анна быстро посмотрела на меня, поднимаясь с места.
– Не совсем, – она поджала губы, сцепив перед собой пальцы в замок, – я знала, что тут живет кто-то знакомый, но не знала кто.
– Так, понятно, – взлохматив волосы, я поднял ее опустевший стакан, – похоже, сейчас от тебя я ничего вразумительного не добьюсь…
– Подожди, – оборвала Анна, а я остановился, разворачиваясь к ней, – я… я знаю, как тебе показать, чтобы ты поверил.
Сжав руки в кулаки, она кивнула на стакан. Закатив глаза, я опустил его на стол, показывая открытие пустые ладони. Раздражение перебило беспокойство. Сейчас покажет свои фокусы и поедет домой, мое гостеприимство уже и так порядком себя показало.
– Отойди от стола, пожалуйста, – выдохнула она, переминаясь с ноги на ногу, – это случилось только сегодня и я еще не совсем, – она замолчала, нахмурившись, – просто отойди от стола.
– Пожалуйста, – подняв руки, я сделал два широких шага в сторону, опершись на кухонный гарнитур, – ну?
– Подожди, – прошептала она, глядя на стол, – смотри туда.
И я уставился туда, куда сказала Анна, не наблюдая больше за ее действиями. Почему-то стало даже как-то тоскливо. Просто сумасшедшая, которая пришла ко мне домой. А ведь Анна была очень даже ничего. Вполне себе стройная, с этими очаровательными выступающими ключицами. Даже чем-то напомнила мне мою бывшую. Только, в отличие от нее, у Анны округлостей словно не было вовсе, вся угловатая, дерганная, колкая. Хотя, возможно, это просто особенности питания.
Это я ее сейчас как девушку или как пациента мысленно рассматриваю? Усмехнувшись своим мыслям, я только собрался повернуться к Анне, как стакан на столе дернулся.
Сначала я этого даже не понял. Просто почему-то изменился угол падения света, черт его знает. А когда стеклянное донышко проехало сантиметров десять влево, я сам чуть не подпрыгнул на месте, вцепившись в столешницу позади себя.
– Блин, – разочарованно вздохнул кто-то над ухом, а я пошатнулся, – подожди, сейчас я…
И я только почти убедил себя, что мне показалось, как стол вместе со стаканом влетел с грохотом в стену, теряя свои
Не показалось.
Слова застряли где-то на моменте их формирования.
Розыгрыш? Гипноз?
Анна что-то говорила под ухом, но я не слышал. Опустившись на колени, поднял сломанную ножку стола и уставился на ободранные обои. Она снова что-то сказала, а я растерянно обернулся.
– А?
Анна села на стул, мирно сложив руки на коленях.
– С момента, как я себя помню, мне каждый месяц снится один и тот же сон, – четко проговорила она, уставившись прямо на меня своими блестящими нефритовыми глазами, – в нем я горю.
2
Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми*
23 декабря 1430 года
Под ветвями раскидистого бука, что рос неподалеку от большой дороги, ведущей в Невшато, медленно кружились подобно летящим с неба снежинкам две девочки. Взявшись за руки, они тихонько пели, возведя глаза к небу, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в кроне дерева. Раскрасневшаяся от игры старшая сестра скинула свой плащ, оставшись в робе**, что подолом своим щедро подметала снег. Подхватив зарвавшуюся младшую под мышки, она закружила ее сильнее. Вцепившись маленькими ручками в плечи сестры, та жмурилась и верещала от радости.
Посильнее прижав к себе младшую сестренку, девочка оттолкнулась ногой и повалилась в снег, что, казалось, лишь здесь немного покрывал землю. Раскинув руки в со стороны, она глубоко дышала, разглядывая мерно висящие над головой облака.
– Анна, – младшая скатилась на землю и принялась отряхиваться, – расскажи еще раз.
Старшая сестра отрицательно покачала головой, щелкнув младшую по усыпанному веснушками носу. Ее всегда удивляло, насколько они были не похожи. И несмотря на то, что Сибилл едва исполнилось шесть, когда самой Анне уже вот-вот как будет двенадцать, это уже бросалось в глаза. Яркие волосы Сибилл, рыжие кудряшки которых сейчас выбились из-под шаперона***, слишком выделялись на фоне светлых, почти белых, прямых локонов Анны, а красивый овал лица, что вырисовывался из-под детских округлых щек, был противоположностью треугольному лицу Анны с острым вздернутым подбородком. Анне было очень интересно, какими же они обе вырастут. Сибилл была практически копией мамы, а самой Анне достались от нее лишь глаза. Да, нефритовый взгляд был гордостью женской части их маленькой и простой семьи. Иногда Анна фантазировала, что когда-нибудь в их деревню заглянет непременно принц из тех историй, что рассказывала мама, и заберет их в большой и красивый замок. Там они тоже будут долго и исправно трудиться, но не как здесь.
Анна считала себя уже достаточно взрослой, чтобы понимать – не зря их семья, в отличие от других, всегда сыта. Отец и матушка работали круглыми днями, даже зимой, когда заканчивались полевые работы. Например, как сегодня. Мама часто ходила на ключ и брала их с собой.
Анна молчаливо принимала, что так и должно быть, но видела взгляды деревенских. Рано или поздно мама расскажет ей сама, а до этого времени она предпочитала думать, что все в порядке. Взрослые на то и взрослые, ее дело – дом и уход за Сибилл.