Ведьма на зелёной фишке
Шрифт:
– Скажи мне, Кеш, – я по привычке уже обращалась к Иннокентию на «ты». – Версию с «ЭНЖеЛОНОМ», как я понимаю, вы рассматриваете, в качестве основной? А вы отрабатывали какие-нибудь другие версии? Может быть, у Терентия Павловича много завистников на работе?
– Да, разумеется, – ответил учитель танцев под прикрытием. – Всех оппонентов Терентия Павловича мы держим в поле зрения. Но наши аналитики считают, что убивать его, таким образом, забравшись в глухомань, где на бездорожье вязнут даже лесовозы, – это очень сложный план. Оппоненты – люди конкретные, они бы
– Но, может быть, скомпрометировать надо именно Кручиху? – не унималась я. – Через месяц запускается серьёзный проект, который важен области. Может, кому-то мешает гостиничный комплекс?
– Мы рассматривали такую версию вместе со службой безопасности нашего губернатора, – согласился Кеша. – На самом деле, проект выгоден всем. Это ведь живые деньги. Кто от них откажется? А без Терентия Павловича и Валентины Яковлевны «Кручи-Ха!» не состоится.
– Ну, вы знаете, когда убили моего бывшего, так и несостоявшегося мужа, со мной никто особо церемониться не стал. Просто пришли ребята и забрали нашу общую недвижимость. За символические деньги. Кто будет церемониться с женщинами? – выдвинула я, как мне казалось весомое возражение. – Зачем было убивать Валентину Яковлевну, если бизнес потом можно просто забрать?
– Не соглашусь с Вами, Капитолина, – покачал головой наш новый балетный бог. – Женщины сейчас попадаются очень крепкие. Например, эта Гинтара Буткуте, которую подозреваем мы, та ещё стерва…
– Да, я смотрела передачу профессора Красильникова,– я показала Кеше и всем присутствующим, что я в теме.
– А я слышал, что вы лично знакомы с Сан Санычем? – Кеша тоже показал, что он в теме.
– Он друг моей бывшей семьи, – подтвердила я, понимая, что все это уже знают, – То есть, семья – бывшая, а другом он остался до сих пор.
– И мой учитель, – сказал Кеша.– С Артёмом Артуровичем я тоже пересекался по работе.
Да, Иннокентий подготовился хорошо. Он знал про мою жизнь, кажется, всё. Сразу повеяло теми интересными временами, когда я жила с Артёмом Артуровичем.
Вы сейчас поймёте меня, если хоть когда-нибудь находились под одной крышей с человеком, который умеет читать ваши мысли? И даже знает их наперёд, ещё до того как вы их придумали? Я в такой атмосфере прожила свои первые двадцать пять лет. Сначала нас с сестрой воспитывал такой же офицер спецслужб, наш папа. Батя, хотя сейчас и в отставке, до сих пор пытается строить и выводить на вечернюю поверку всю женскую половину нашей семьи, постоянно сокрушаясь, что Бог не дал ему парней.
Таким жёстким и проницательным оказался и отец моего ребёнка. Скрыть невозможно было ничего. Письма и дневники читались, вещи постоянно проверялись. При этом память у Артёма была фотографической, врать было ему невозможно и бесполезно. Он всегда помнил, чем закончился предыдущий разговор на любую тему, даже если разговор происходил год назад. И всегда держал логическую нить.
Если у меня вскакивал на носу прыщ, и я нервничала по этому поводу, то учинялся допрос: почему, не такая, как всегда.
Только потом, повзрослев, я поняла, что у нас была постоянная война интеллектов, постоянная гонка за информационным и умственным преимуществом. А в те годы, я часто воспринимала отношения с Артёмом как безостановочную развивающую игру. Я ведь любила человека и безоговорочно верила ему.
– С этого бы и начинали знакомство, – выдохнула я, захлопнув в голове книгу воспоминаний. – Вообще бы тогда не пришлось сидеть на столбе и танцевать балеты.
– Согласен, – кивнул Кеша и поменял тему, – А почему вы всё время спрашиваете про другие версии?
Это был правильный вопрос. Пока служба безопасности Терентия упёрлась в разработку версии под условным названием «Зверюга», и это было её безусловное право, у меня не сходились некоторые обычные бытовые детали.
38
– Меня кое-что смущает, – честно призналась Иннокентию я, – Во-первых, нелогичность поведения этой вашей Гинтары. Если она так хотела заставить страдать Валентину и Терентия, почему она не напала на их глазах на Ксюшу с Настей.
Согласитесь. Если я так ненавижу человека, что готова отрезать ему голову, то его несчастье от потери ребёнка дало бы возможность полностью насладиться страданиями жертвы. И в этом был бы смысл мести. Но вместо этого наш преступник вдруг пошёл и убил обоих родителей. И убил как-то не очень профессионально. Скорее, спонтанно.
Кстати, я до сих пор не уверена, что убийца не увидел разницы между Валентиной и Глашей, – продолжала я. – Допустим, они чем-то похожи, как дальние родственницы. Но ведь эта ваша профессионалка хорошо знает Валентину?
– Возможно, преступник просто решил убрать свидетеля? Он мог сначала напасть на Терентия Павловича, а Глаша могла это видеть. Хотя, конечно, способ странный, – согласился балетный спец. – По этому вопросу у нас тоже нет полной ясности. Мы не уверены, что Глашу убила Гинтара. Это могли сделать и беглые зеки.
Но они пошли в жёсткий отказ, нажимая на то, что не убийцы. И это правда. Сидели за обычный «гоп-стоп», и крови на них до сих пор не было. Мы надеемся, что с минуты на минуту беглые заговорят и картина предстанет более или менее подробная по этому эпизоду.
– Хорошо, давайте подождём, пока заговорят беглые заключенные, – согласилась с Иннокентием я. – Но у меня есть и другие сомнения. Например, я никак не могу отделаться от ощущения, будто преступник ожидал, что мы с Вовкой уйдем из дома. Я даже не удивлюсь, если окажется, что Сашку и убили именно для того, чтобы нас выманить.
Но, если преступник – «Зверюга», то как она могла быть связана с Сашкой? Вообще, вся история с Нечаевым, как будто, выпадает из общей картины. Его никак не приклеить ни к вашей Гинтаре. Ни к ЭНЖеЛОНу. Сашка Нечаев – сам по себе. И я пока не вижу, каким образом его можно увязать со спецслужбами.