Ведьма на зелёной фишке

Громова Ирина Петровна

Никто в деревне не знал, из чего сделано это варенье, особенно сейчас, после Перестройки. Может быть, конечно, и, слава Богу, что не знали. Но ведь вот в чем парадокс. Видавшие разные варенья деревенские языки – из черники, голубики, малины, крыжовников, сливы, яблок, вишен и разных же сочетаний с черноплодкой, лимоном, алычой, облепихой, брусникой или клюквой – просто пожизненно были убеждены, будто бы нет вкуснее варенья из подушечки. Ни одно из вышеназванных варений никогда не перебьёт вкус этого странного, из неведомо чего сделанного мутного сиропа, который

можно выдавить из подушечки, прижав языком размягченное карамельное основание. Потому что это – вкус детства.

И этих подушечек на пятьсот рублей, которые Глаша бы получила от Терентия или Валентины – дай Бог им здоровья – она могла взять аж пять кило.…Но, больше уже никогда не возьмёт.

Валентина пришла в себя от шока и попыталась оценить обстановку. Месть пришла, решила она. Мысль бежала, судорожно перехватывая дыхание:

– Придут менты, пусть думают, что я – это она. То есть, она – это я. Пусть убийца тоже думает, что в темноте убил меня.

Собравшись с духом, она начала быстро снимать с Глаши верхнюю одежду и надевала на неё свою. Ей надо было быстро возвращаться и спасать Настю с Ксюшей. Как назло, куда-то запропастился Терентий.

Кисти рук бедной Глаши так и не удалось найти. А вот голову… Голову она аккуратно завернула в одежду погибшей и решила похоронить. Лопаты стояли рядом. Взяв самую острую, Валентина направилась к обрыву.

Ком земли сорвался и полетел вниз. Валентина проследила за его падением и упёрлась взглядом в дно ущелья. Спиной на камнях, лицом к серому землистому небу с открытыми глазами лежал Терентий. Он смотрел в небо и ему, похоже, уже давно не было больно. Но очень больно стало Валентине. И она все-таки полезла вниз. А вдруг, он жив? А вдруг где-то глубоко внутри ещё теплится жизнь и бьётся его большое сердце?

Нога уверенно ступала по привычным для неё каменистым выступам – сколько раз они поднимались и опускались с Терентием по этому склону, играя в шпионов, диверсантов, разведчиков, ОМОН или СОБР. Они готовили и отрабатывали на себе эту трассу для будущих спортивных туристов.

И чудо, как это уже много раз было в их жизни, произошло. Уже на полпути ей показалось, что она слышит человеческий стон.

– Ты даже не представляешь, дорогая, как я тебе рад. Неужели надо было свалиться с горы и поломать хребет, чтобы ты, наконец, забеспокоилась обо мне… – нет, таким мужикам, как Терентий, которые за свою жизнь прошли огонь воду, так запросто, насмерть, в первой попавшейся яме, шею не сломаешь.

– Молчи, дурак, – сказала Валентина, – сейчас тебя осмотрю.

– А неплохо смотришься снизу, между прочим, – пытался шутить Терентий.

– Зато, ты, честно говоря, не очень. Сам прыгнул или помог кто? – Валентина уже была рядом.

– Помогли, – поморщился от боли Терентий, – Хорошо, что около нашего с тобой спуска. Я там, в прошлый раз верёвку оставил. Было за что уцепиться при падении. Но все равно сорвался потом.

– Что-нибудь сломано? – Валентина осторожно ощупывала мужа.

– Да мне кажется,

всё отбито. А знаешь, так жить хочется

Однако при осмотре выяснилось, что переломов нет и кости у Терентия целы. Любимчик Судьбы получил только сильные ушибы.

– По ущелью будем выбираться. Телефон твой в порядке? – говорила Валентина, пытаясь взвалить Терентия на себя. – К дороге выползем, я потом машину подгоню. Ключи от машины дома?

– В кармане, – с большой отдышкой отвечал Терентий. Он как мог – пытался помочь жене нести себя к дороге. – А телефон того…, разбился. Я хотел позвонить хоть кому-то, но не смог. А где ты была так долго?

– Уснула. Ночь бессонная была, если помнишь…

Терентий не мог сказать точно, сколько времени он тут пролежал. Несколько раз он приходил в сознание и потом опять его терял. От холода спасли тёплый комбинезон с курткой, в которые он заблаговременно переоделся ещё ночью. Собственно, они же и смягчили удар при падении.

– А как ты додумалась сюда заглянуть?

– Глашу кто-то убил. Голову и руки отрезал. Я голову спрятала. А тело в мою одежду переодела. Пусть убийца думает, что это я.

– Зачем?

– Не знаю пока. Но мне кажется, если они уверены, что с нами покончено, может, им уже не будет смысла трогать Настю.

– Может и так, – согласился Терентий, – а если они за ней придут, то не будут ожидать нас, и нам легче будет справиться…

Пока ползли по ущелью, придумали план действий. Через час пути, тропа вывела супругов к дороге. Валентина оставила Терентия в лесу и пошла за джипом. Потом окольными путями, сделав огромный крюк по нашему району и минуя посёлок, привезла Терентия в Обречиху. Там родители Насти сумели зарядить телефон Валентины. И Терентий, наконец, связался со своим человеком в Светлом Пути.

Надо ли говорить, что через два часа двадцать пять бойцов из службы безопасности Терентия в полной экипировке находились в Обречихе. К вопросу подключились областные силовые структуры.

Лучшие мозги разрабатывали план силовой операции. Вопрос был в малом: никто не знал, а кого же, собственно, надо обезвреживать? Пока аналитики думали, Валентина попросилась к Насте. Она не находила себе места. Да ей, в принципе, не было смысла толкаться в Обречихе, в маленьком домике, среди двадцати с лишним мужиков.

Стихийный штаб, развернувшийся в её крошечной крепости, решил, что отпустить Настину боевую мать пожить в мой дом будет целесообразно. Наутро, после того, как мы, с Мишкой, Кешей, Иркой поехали в Кручиху, забрав с собой собаку, Валентина перебралась в гостевую спальню на втором этаже дома, где я разместила девчонок.

Валентина перевела дух и посмотрела на меня в ожидании вопросов.

36

Мне показалось, что наша нежданная гостья чего-то не договаривает. Я не была уверена, что желаю дополнительных новостей. Но логика требовала внести полную ясность в ситуацию: