Ведьма (не) против любви
Шрифт:
— Я тоже думал б этом. — Проговорил Мерли, хмурясь. — Но пришел к выводу, это этим мы пытаемся обмануть судьбу. А ты и сам знаешь, за подобные козни маги платят очень высокую цену. Ты хочешь умереть из-за того, что попытался спутать карты самой Судьбы? Только затем, чтобы…
— Чтобы защитить Шерри. Да. — Валентин закрыл глаза. — Прозвучит глупо, но я полюбил ее с первого взгляда, и уже хочу уберечь от ошибок и боли. Пусть мы и никогда не встретимся и я пожертвую ради нее жизнью.
— Слишком пафосно, Валентин. Это — ее путь. — Вздохнул Мерли и подошел ближе, чтобы обнять Вэла. — И она должна пройти его.
— Знаю, папа! — Застонал Валентин. — Но очень боюсь за нее!
— А второе… — Предостерегающе махнул рукой Мерли. — Не забывай о том, что у тебя и у меня есть высшее предназначение. Не зря мы единственные маги, путешествующие между мирами. Мы одарены особой Силой, мы — Посланники. И мы не можем игнорировать посыл Вселенной. Девушка произнесла свое желание, зарядила собственной магией, Вселенная услышала его. И передала нам. Мы — простые исполнители, у нас нет другого выбора, как помочь ей достичь своей цели. Понимаешь это?
— Да, мы с тобой отец, лишь безвольные марионетки. — Скрипнул зубами Валентин. — Но я отказываюсь помогать Шерри вернуть ее Грега! Отказываюсь! Я наполовину человек, у меня есть свои чувства, у меня есть сердце, а твоей «высшей волей» ты его разбиваешь.
— Я понимаю тебя, Валентин. Тебе не придется ничего делать. — Кивнул Мерли. — Посланником для Шерри стану я. Помнишь тот сувенирный магазинчик, которым управляла твоя мать, пока была жива?
— Да, там было столько волшебных вещиц, я обожал пропадать там в детстве. Мать всегда со мной играла, а редкие посетители развлекали меня, не давали скучать.
— Ты был послушным маленьким мальчиком. И вырос достойным мужчиной. — Улыбнулся Мерли. — Мама тобой бы гордилась сейчас.
— Я скучаю по ней, папа. — Закрыл глаза Валентин. Мерли вздохнул, возвращаясь к реальности.
— Я тоже, милый. Я тоже. Но вернемся к Шерри. Я активирую артефакт валентинки, что ты ей подарил, и перенесу в сувенирный магазинчик. Там и пройдет ритуал инициации ведьмы. А потом… все будет зависеть только от нее. У меня останется только одна миссия — всячески содействовать ей в исполнении желания.
— Хорошо, Мерли. — Скрипнул зубами Валентин. — А я останусь в замке и буду надеяться на чудо.
— Она придет к тебе. Обещаю. — Мерли крепко сжал руки сына в своих. — Ты же знаешь, Колесо Судьбы не обмануть…
Глава 5
Тогда, на мосту, после вручения валентинки…
Только через пять минут, как Валентин не то ушел, не то испарился в снежном тумане, Шерри смогла очнуться от странного марева, заполняющего ее мозг. Оглядеться. Снег перестал идти и медленно таял на каменных завитушках драконьего моста. Вокруг по-прежнему не было никого. Но и таинственная, чарующая атмосфера улетучилась вместе с Валентином. Как это назвать, если не магией?! Нет, нет, это все сказки, это ерунда…
Шерри побрела вперед, автоматически сжимая в ладони бумажку. И когда она разглядела подробнее, что именно ей дал незнакомец, внутри ее души поднялся ураган гнева. Это была валентинка! Самая обыкновенная, копеечная открытка, ярко красная бумажка в виде сердца! Как издевательство над ее болью и обидой на Грега. Сначала Шерри подбежала к краю моста и хотела швырнуть валентинку вниз, но в последний момент передумала. Это красное сердечко — единственная ниточка,
Когда Шерри вернулась домой, то поняла, что забыла купить хлеб. То, за чем шла. И чертыхнувшись, принялась собираться на улицу, тайно надеясь снова встретить незнакомца. Но судьба не была столь милосердна к ней в этот раз. По пути в ближайший супермаркет Шерри буквально налетела на Грега и сбила его с ног. Но самым страшным было не это. А то, что он шел не один…
Перед глазами у Шерри в этот миг пронеслись неясные видения…
…Птица складывает крылья, прерывая свой полет, и стремительно, камнем начинает падать вниз. Она, словно душа, изранена острой сталью безжалостных глаз, жестоких слов, не выдерживая боли, умирает в небесах, еще не разбившись о твердь…
С коротким стоном, девушка сбегает прочь, в бессильной попытке спрятаться, скрыться от насмешливых глаз, которые раньше искрились любовью. Но сейчас, вслед ей, несется только отрывистый хохот. Это смеется над ней Грег.
Каблуки четко впечатываются в снег, рваное дыханье саднит горло, бешеный стук сердца отдается в висках. Ею движет только желание бежать и больше не видеть бывшего возлюбленного, но предательский лед под ногами обрывает ее бесславный побег. Черт, она сильно приложилась лицом к булыжной мостовой. Оказывается снег — это не так мягко, как кажется на первый взгляд, под ним еще есть камни и лед. Резкая боль от ссадин и царапин заставляет ее невольно пожалеть о спешке. Но на смену боли физической приходит боль душевная, и заставляет ее застонать. Шерри лежит, ощущая лишь холод снежного покрова, постепенно погружаясь в плотный кокон апатии. Ей не хочется вставать, делать какие либо движения, а просто лежать, вот так, глотать соленые слезы. Наверное, разбила губу, падая. Больно, больно, больно…
— Девушка, вам плохо? — Шерри очнулась, с трудом приподняв голову и взглянув припухшими глазами в ясные очи молодой девушки, с участием, склонившейся над ней. Губы шевельнулись в попытке ответа, но из пересохшего горла вырвался лишь хриплый стон. Слезы непрерывным потоком струились по щекам, превращая лицо в маску.
— Я сейчас позвоню в скорую помощь, — Не на шутку перепугалась эта девушка, видя, что упавшая незнакомка молчит и только смотрит на нее. Но слова, пополам с жестоким смешком, донесшиеся, откуда-то сверху, заставили Шерри вздрогнуть, как от удара хлыста.
— Мишель, какая же ты доверчивая, ей Богу. Эта истеричка просто ломает комедию. — К ним быстрыми шагами приближался он. Грег, ее любимый, методично разбивающий сердце на сотни частей. Но… Откуда он знает эту девушку, случайную, сердобольную прохожую?!
— Коме-едию? — Протянула Мишель, недоверчиво растягивая гласные, — Но зачем?
— Хочет растопить мое ледяное сердце, — Хмыкнул Грег, — Но зря старается. Мы недавно расстались.
— Что же, мне ее жаль! — Мелодично отозвалась красавица, и каждый звук ее голоса отравленной стрелой вонзился в израненное сердце.