Ведьма отмщения
Шрифт:
– Короче, Машка, прекрати блажить. Садись за руль и поезжай на работу. Вечером… Ох, черт, вечером я не смогу тебя встретить. Вот досада! – на заднем фоне, у него за плечом или, может, на его коленках кто-то сдавленно хихикнул.
– Действительно, досада.
Маша отключилась. Минут десять сидела, переводя взгляд с оживленного проспекта на часовой циферблат. Люди ехали, шли, смеялись, наслаждались наступлением долгожданной весны. И совсем, совсем не думали о времени! Оно у них не терялось! Из их жизни не вырывало куски в три часа. В их жизни сейчас
Десять минут, пятнадцать, пора!
Она доехала до офиса. Деловито кивнула секретарше, которая в последнее время рассматривает ее так, будто видит впервые. И чтобы та таращилась на нее поучтивее, надавала ей кучу заданий. Потом два часа работала, как вол. А потом…
– Игорь Алексеевич, вы?
Она решилась позвонить Шпагину. Он хоть и нудный, но все же не слишком навязчивый. Хоть и пытается повесить на нее покушение на отца, но не слишком настойчиво. То ли его сомнения гложут, то ли она немного нравится.
– Я… Мария Сергеевна?
– Так точно, – грустно улыбнулась она. – Кажется, у нас опять беда!
– Что случилось? – Шпагин мгновенно подобрался.
– Мне сейчас звонили с телефона одного не чужого мне, но все же не родного человека. И сказали, что в его квартире произошло что-то ужасное.
– Давайте точнее, Мария Сергеевна.
И она в двух словах поведала ему о звонке с телефона Виталика.
– Адрес какой, вы говорите? Ладно, узнаю, что смогу. – Шпагин записал. Потом помолчал и спросил: – А вы в котором часу сегодня освободитесь?
– Через два часа буду свободна. – Она с опасением покосилась на часы, время близилось к четырем часам пополудни. – Около шести.
– Я заеду.
Приехал Шпагин к ней на автобусе. Когда Маша вышла на улицу, он стоял возле ее машины с черной кожаной папкой под мышкой, в светлой джинсовой куртке, темных брюках, темных очках и рыжих ботинках.
– Здрасте еще раз, Мария Сергеевна, – наклонил он голову, и русая челка скользнула от левой брови к правой.
– И вам не хворать, Игорь Алексеевич, – улыбнулась она.
Он выглядел комично в своей одежде, будто одевался в потемках, хватая то, что попалось под руку.
– Кажется, я только что нажил себе врага в лице во-он того молодого интересного человека. – Шпагин кивнул куда-то за ее спину.
На крыльце офиса стоял Женя. Он неотрывно смотрел в их сторону. И кажется, сильно нервничал. Маша могла поклясться, что видит, как он кусает губы. И румянец смотрелся неестественно на его обычно бледном лице.
Неужели, ревнует?
Ей вдруг сделалось весело и легко. От того, что Шпагин смотрел на нее и улыбался открыто, беспечно. От того, что Женька злился, застав ее за разговором с другим мужчиной. А что будет, когда она Шпагина усадит в свою машину? Ого-ого!
Женька отвернулся. Слишком поспешно, слишком нервно, слишком быстро сжал кулаки, не занятые ничем. Сумка висела у него на плече.
– Ваш поклонник? – быстро среагировал Шпагин на юношу.
– Не знаю, как и
– А он вам?
– Ну… И он мне симпатичен. – Женька так и не глянул в сторону проезжавшей мимо машины, и Маша прибавила газу.
– А что по этому поводу думает ваш муж? – спросил Шпагин.
Вот пристал!
– Мужу все равно, – твердо ответила Маша, сощурилась от яркого солнца и тут же попросила Шпагина достать ей темные очки из бардачка.
Он долго рылся, чем-то шуршал, читал надписи на каких-то упаковках, чему-то удивлялся. Маша не наблюдала за его действиями, следила за дорогой. Потом он все же протянул ей очки со словами:
– Мужу все равно, а подруге?
– Какой подруге?
– Вашей покойной подруге. Она как относилась к вашему роману с парнем, который гораздо моложе вас? Вы не смущайтесь, Мария Сергеевна, вы прекрасно выглядите, но этот мальчик… Он просто…
– Зойка называла его тринадцатилетним, – с грустью вспомнила Маша. – Была не против того, чтобы мы с ним… Ну…
– Переспали? – подсказал Шпагин, развеселившись ее смущению.
– Точно. Но в то же время считала подобные отношения бесперспективными.
– А вы с ним переспали? Вы не смущайтесь, Мария Сергеевна, не смущайтесь. Мне, как доктору, надо говорить правду и только правду. – Он рассмеялся. – Хотите, угадаю?
Она промолчала, покраснев от смущения. Вдруг сделалось жарко в машине. Стыдно перед этим следователем, одетым так нелепо. Неудобно в офисной одежде и на высоких каблуках. Все давило, жало, мешало дышать. Встретилось бы на пути озеро, прыгнула бы, раздевшись догола, ей-богу. Или в чан с кипящим молоком. Или в прорубь. Куда там еще для очищения души и тела прыгали сказочные герои?
– Вы с ним не спали, – проговорил Шпагин.
– Нет.
– Почему?
– Не ваше дело! – фыркнула Маша.
– А я все равно угадаю, Мария Сергеевна! – Он заворочался, расстегнул куртку, резким движением зашвырнул кожаную папку на заднее сиденье. – Вы иначе воспитаны. Ваше воспитание… Оно не позволяет вам заниматься сексом с мальчиком, который много моложе вас и которому вам совершенно нечего предложить.
– Почему? – упавшим голосом спросила она и вдавила газ, чтобы успеть проскочить до того, как загорится желтый сигнал светофора, зеленый-то уже моргал.
– Вы не разведены. И вы чрезвычайно порядочны. И очень хорошо воспитаны. И именно поэтому… Вы не совершали того, в чем следствие склонно вас обвинить.
– Спасибо, – машинально отозвалась Маша, и губы ее задрожали. – Значит ли это, что меня больше не подозревают в покушении на отца?
– Не будем торопиться. – Шпагин снял с ног рыжие ботинки и остался в бежевых носках. Зевнул, потянулся с хрустом. – Давайте дождемся результатов экспертизы.
– Где?
Она снова машинально посмотрела на часы, время вело себя преотлично. Не торопилось, не исчезало. Оно просто шло.