Ведьма отмщения
Шрифт:
Он позвонил ей дня за два до трагедии с отцом, или накануне, и загадочным голосом оповестил, что у него для нее сногсшибательная новость.
– Машка, ты просто оползешь, когда узнаешь! – рассыпалось восторгом конопатое чудовище. – Ты просто офигеешь!
– Виталик… Ты бы был посдержаннее в эмоциях, – поморщилась тогда Маша. – И с чего это мне оползать?
– Это такая новость, Матрешка!!!
– Еще раз так меня назовешь, получишь в зубы! – предупредила она его, стиснув собственный рот до скрежета.
– Мишке
– Желай дальше, – покивала она, скептически посмотрев на табло телефона.
Прямо под номером крупной рыжей точкой угадывалась фотография не чужого ей человека. Ее она сделала в тот день, когда этот прохвост пытался оспорить теткино завещание. А то порой, когда он звонил, не могла вспомнить, кто такой Воеводин Виталик. Фото получилось смазанным, но колоритным – большая рыжая точка в лиловом джемпере. Теперь ни за что не забудешь.
– Но хочу предупредить… – Маша снова прижала телефон к уху.
– Ну? – Виталик сразу занервничал, начав шумно дышать в трубку.
– За новость платить не стану.
Виталик вечно все всем продавал. Дай ему волю, он бы продавцом воздуха устроился у дверей собственного подъезда.
– Ну и черт с тобой! – сразу оскорбился Виталик. Он не ожидал, конечно же, что она так быстро разгадает его затею. – Еще пожалеешь!
Об этом разговоре она забыла. Вспомнила только теперь. И вспомнила также, что произошел он за два дня до того, как ее отца чуть не убили. Зря она все же поскупилась тогда. Может, Виталик и правда что-то такое знал? Ладно, перезванивает, значит, решил сбить цену. Она теперь заплатит, точно заплатит.
– Алло? Слушаю тебя, Виталик!
– Простите, с кем я говорю? – Голос в трубке точно был не рыжего.
– А-ааа я с кем?
Почему-то сразу внутри все заныло и заворочалось. Стоило услышать чужой голос вместо Виталькиного, так сразу ладонь, сжимавшая мобильник, сделалась влажной.
– Ваш номер был в телефонном наборе потерпевшего одним из последних, – ответил мужчина.
– Ага… – Маша зацепила большой кусок пирожного, сунула в рот, чтобы не завизжать от ужаса, и принялась интенсивно жевать. – А почему потерпевшего? Виталик… Он… Что с ним, черт побери?!
– Девушка, успокойтесь, – торопливо перебил ее звонивший. – Мы пока ничего не знаем.
– А Виталик?! Он жив?!
Ей вдруг так захотелось, чтобы это рыжее лохматое чудовище, уже родившееся алчным и противным, оказалось живым и невредимым. Пусть с ним ничего не случится!!! Пусть он и дальше живет и вредничает! Пусть звонит ей, клянчит деньги, грызется с ней из-за теткиного дома. Пусть все это будет! Только бы он был жив!
– Мы не знаем.
– Как это не знаете?! Он в больнице? Вы отправили его в больницу?!
– Девушка! –
– Ага.
– Потерпевший является таковым предположительно. Понимаете?!
– Да, – кивнула она, сунув в рот еще кусок пирожного, чтобы не орать, не визжать, не задавать кучу бессмысленных вопросов. – Нет. Не понимаю. Как это?
– Дело в том, что полицию вызвали соседи снизу. Пожаловались на страшный шум наверху. Предположительно в квартире вашего родственника…
– Он мне не родственник, но… Но и не совсем чужой человек.
– Разберемся, – пообещал человек с Виталькиным телефоном.
– Так что в квартире моего неродственника?
– Произошла драка масштабная. Все поломано, разбросано, много крови. Эксперты будут работать со следами, отпечатками. Кстати, вы не знаете, какая группа крови у вашего неродственника?
– Да… нет, не знаю. Но он ходил постоянно в районную поликлинику. Она за углом его дома, кажется. Лечил зубы, обращался к врачам с головной болью… Тетка еще говорила, что он сам – сплошная головная боль! Господи, куда же он влип?! Что могло стрястись?!
– Выясним, – сказал полицейский.
Тут же затребовал ее данные, записал под диктовку и пообещал позвонить.
Опять? Опять начинается?
Машу затрясло. Она быстро расплатилась, сгребла сумочку и плащ в охапку и через две минуты уже сидела в своей машине. Она потянулась к ключу, но резко отдернула руку.
Страшно! Стало так страшно! Вдруг она сейчас снова встанет на светофоре, забудется на миг, а потом очнется через два часа?! Что делать-то?! Пешком пойти? Нет. Далековато.
– Вова, ты?
Она нервно сжимала телефонную трубку, моля бога о снисхождении. Пусть Вовка будет человеком и заберет ее отсюда, а! Пусть он не станет задавать нелепых вопросов типа: а зачем, а что с тобой, ты в порядке? А просто возьмет и приедет. Ну, хоть раз в жизни пусть он будет нормальным! Пусть он будет мужиком. Пусть посмотрит на нее сверху вниз и скажет:
– Я все решу, дорогая…
Чуда не произошло. И Вовка принялся гундеть.
– Ты понимаешь, что сейчас разгар рабочего дня?
– Сейчас обеденный перерыв, – уточнила Маша и на всякий случай покосилась на часы, мало ли… Увиденное порадовало. – Сейчас тринадцать сорок, Вова.
– И что?! – возмутился он. – Я уже не могу пожрать нормально? Мне нужно мотаться по городу в поисках своей супруги?
– Я не пропадала. Я стою на месте.
– Как же! – фыркнул он со злостью. – Ты только что сказала: Вова, я пропадаю!
– Это образное выражение.
Маша устало прикрыла глаза. А она еще вчера, стоя на балконе в теплом халате, пыталась найти какие-то пути к примирению. Думала, что неприятности их сплотят и все такое. Размечталась, называется.