Ведьма Пачкуля и пренеприятное известие
Шрифт:
По дороге к ним присоединились другие ведьмы с помощниками. Разговоры были сплошь бунтарские. Пачкуля растолковывала свой План Сопротивления, в целом он сводился к непослушанию.
– А что, если она заставит нас слушаться? – спросила Чесотка. – Предводительницы такие своенравные.
– Тогда будем все делать очень медленно. И все время вздыхать. Возьмем ее измором, а потом растолкуем, что у нас тут свои порядки. Идет?
– Идет!
Когда ведьмы добрались до места, кровь бурлила у них в жилах. Помощники
Зал «У черта на куличиках» стоит на поляне в гуще Непутёвого леса. На вид он нечто среднее между вместительной хижиной и маленьким театром. Ведьмы проводят там свои ежемесячные ночные сборища, когда холодно и лететь на Кудыкину гору неохота.
Все остановились, разговоры стихли.
– Никаких признаков жизни, – сказала Пачкуля. – Всё тихо. Думаете, она уже там?
– Скоро узнаем, – сказала Макабра. – Надо прям войти и…
БАБААААААААААААААХ!
Удар грома сотряс воздух, шарахнула ослепительная молния. Двери зала с жутким грохотом распахнулись! Ведьмы аж подскочили от неожиданности.
Изнутри лился ядовито-зеленый свет. Ползучка Стив (Вертихвосткин уж) юркнул в складки хозяйкиной кофты. Хаггис встал на дыбы, чуть не выбросив Макабру из седла. Дьяволенок Шелупоня с криком «Шухер, мужики!» сиганул в кусты. Дадли спрятался за Шельмой и зашипел. Даже Хьюго шмыгнул за Пачкулину шляпу.
И тут на полосу слепящего зеленого света упала страшная тень. Длинная, тощая. Она как будто просочилась на поляну. Источник ее стоял в дверях, точнехонько по центру.
Новая метла. Дылда, каких свет не видывал. Пучок жестких прутьев на угрожающего вида палке. Руки-ветки сложены на груди, как у вышибалы.
– Мать честная! – изумленно проговорила Грымза. – Это что же, чистокровная или помесь с фонарным столбом? В жизни такого не видела!
– И что дальше? – Чесотка сглотнула слюну. – Внутрь-то идем?
– А то, – сказала Макабра и пнула Хаггиса, чтобы успокоился. – Не робейте, девочки. За мной.
Старательно обходя метлу, они всей толпой неуверенно вошли в яркое зеленое сияние. И двери за ними захлопнулись.
Ведьмы остановились у главного прохода. Новая метла разместилась в дверях. Пути к отступлению были отрезаны.
Обращенные к сцене стулья пустовали. В отличие от самой сцены. Прямо посреди в резких лучах исходящего из ниоткуда зеленого света стоял – трон. Огромный, черный, резной трон на львиных лапах, с массивными подлокотниками.
На троне, недобро глядя сверху вниз, обнажив кривые зубы, сгорбившись, сидела заместительница!
Вся в черном, от кончика шляпы до носков башмаков. Нос крючком, а ногти – как старые гнутые ножи. Длинные седые космы разбросаны по плечам. Глаза – пылающие угли. Вдобавок ко всему на коленях у нее лежал хлыст! Длинный, кожаный, и кончик его будто подрагивал. К ужасу помощников, на плече у и. о. сидела черная, как сажа, ворона. На шее
Заместительница медленно согнула костлявый палец. Пихаясь и подталкивая друг дружку локтями, ведьмы нехотя потянулись гуськом по проходу.
Пачкуля тянула до последнего. Заработал ее План Сопротивления. Она дождалась, пока остальные соберутся у самой сцены, и только потом направилась туда же, нарочито неторопливо, нога за ногу. Хьюго тоже пытался сохранять невозмутимый вид, но всю дорогу не сводил глаз с вороны.
Задрав головы, ведьмы, прищурившись, смотрели на сцену. Стояла гробовая тишина. А потом…
– Достопочтенная Хлыстинда, – процедила скрипучим голосом и. о. Словно мешок ржавых гвоздей по битому стеклу проволокли. – Здрасте. А это Кристина.
Помощники завороженно смотрели на ворону.
– Всё разглядели? – осведомилась Кристина.
Вот так девчонки могут осадить одной фразой. Главное – чтобы прозвучало колко, с вызовом и чтобы парням стало неприятно. Помощники отвели глаза и изобразили внезапный интерес к трещинам на потолке.
– Метлу звать Зубила, – сказала Хлыстинда. – Но ваши метлы должны обращаться к нему «сэр».
Все обернулись и с беспокойством посмотрели на Зубилу. Он презрительно ухмыльнулся и похрустел сучковатыми костяшками.
– Итак, – тягуче продолжала Хлыстинда своим противным скрежещущим голосом, – все в сборе. Только посмотри на них, Кристина. Что за жалкая шайка!
На этом Макабрино терпение лопнуло. Она спешилась и, сжав кулаки, приняла боевую стойку.
– Жалкая шайка? Это вы о ком?
Хлыстинда пригвоздила ее к полу яростным взглядом.
– Горластая, – сказала она. – Ты, стало быть, Макабра.
Все дружно ахнули. Еще никто не осмеливался назвать Макабру горластой. Во всяком случае, в лицо. Макабра разинула рот, как рыба.
– Задай ей, Макабра, – буркнула Пачкуля. – Ты же не станешь такое терпеть?
Но, вот незадача, пылающий взор теперь переместился на нее. Кристина тоже повернула голову – Хьюго съежился за Пачкулиным ухом.
– А ты, значит, смердючка, – сказала Хлыстинда. – Всегда одна да найдется.
Раньше Пачкуля не замедлила бы встать на защиту своего уникального амбре, которым по праву гордилась, но что-то очень зловещее было в этих докрасна раскаленных глазах.
– По-моему, самое время нам всем представиться, – прощебетала Шельма, пытаясь разрядить обстановку. – Я начну, если никто не возражает. Меня…
– Не стоит, – перебила ее Хлыстинда. – Мы навели справки. Мы знаем, кто есть кто, да, Кристина?
– Ну так, – хмыкнула Кристина. – Все как на подбор – неудачники.
Помощники еле пережили такое оскорбление. Какая-то ворониха? Назвала их неудачниками?
– Ничефо себе хамстфо, – отважно пропищал Хьюго из-за Пачкулиного уха. Правда, от волнения он дал петуха.