Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
— Дима. С кем ты общаешься?
— Американец. Похоже, ему одиноко. — Дима прищурился на Гейба. — Пытается завести русских друзей. Не слишком-то умно в его положении.
Как только второй сопровождающий подошел, Гейб активировал другой талисман. В чаще русских спин Гейб заметил, как Соколов моргнул: почувствовал силу, к которой обращается Гейб, — неважно, понимал он ее, как Носитель, или нет.
— Небольшая ошибка, — сказал второй. — Легко исправить.
Гейб усмехнулся:
— Да? И как же?
«Ну же, — думал Гейб. — Еще один». Оставался еще один сопровождающий,
— Купишь нам выпить, — заявил Дима. — Тогда, может быть, мы не станем никому говорить, что ты с нами общался, идет? Иначе может выйти неловко.
Другой наблюдатель скрестил руки.
— Уверен, твоим друзьям в посольстве не понравятся предательские речи мистера Гэбриела Причарда, секретаря отдела торговли в посольстве США, которые он мне напел.
Гейб расплылся в улыбке. Всегда можно положиться на то, что русские хорошо информированы. И всегда, всегда можно рассчитывать на их веру в то, будто крутой нрав дает им преимущество.
— Что ж, ладно. — Он махнул бармену. — «Гольдвассер» моим друзьям. В честь наших немецких хозяев, верно?
Дима и его внушительный спутник, поразмыслив, кивнули.
— О, но, хм... Как же ваш приятель? — Гейб указал на третьего сопровождающего. — Не хочется, чтобы он чувствовал себя брошенным.
Второй кивнул.
— Костя! Иди сюда. Мы тут пьем.
Гейб улыбнулся и, когда Костя подошел, потер третий талисман в кармане. Бармен налил четыре рюмки «Гольдвассера», и Гейб быстро взял свою, тихо шепнув себе под нос.
Всего одно слово. На амхарском, наверное. Определенно древнее. Скорее всего, с произношением он подкачал. Но Джордан тренировала его очень долго, и он знал, как слово должно ощущаться, когда он выпевает его. Будто золотая волна, которая прочищает нос и омывает его глаза, пусть и на долю секунды.
Энергия пронеслась сквозь него, усиленная элементалем, наполовину поселившимся в его черепной коробке, и не столь далекими силовыми линиями, пролегавшими под Прагой. Пройдя через талисманы, заряд его заклинания рассыпался над рюмками «Гольдвассера» и осел в ликере частичками золота.
Гейб поднял рюмку перед тостом:
— За здоровье, товарищи.
— За здоровье, — эхом отозвались сопровождающие и выпили. Все перевернули свои рюмки и поставили их вверх дном на стойку. В этой неразберихе трудно было заметить, что Гейб к напитку не прикасался.
Русские уже требовали водки. Гейб воспользовался возможностью отойти от бара и позволить заклинанию работать. Получилось даже слишком просто. За несколько минут провернуть то, на что ушло бы несколько часов и заказов спиртного? Может, во всем этом шпионаже с помощью магии действительно что-то было.
Гейб опять потянулся в карман и потер талисманы. На удачу, видимо. Или в молчаливой благодарности за то, что Таня Морозова держалась в стороне.
И тут чья-то рука сомкнулась на его запястье.
— Ну и ну, приятель, — произнес Алистер Уинтроп, вскинув бровь. — Уверен, такое не входит в стандартный набор вашего агентства.
— Сейчас не время, Ал...
— Но это для дела? — спросил Алистер. — Или исключительно ради забавы?
***
Надины
Ритуальная магия. Магия элементалей. Глубокая, мощная, и... если ее творил не Лед, вполне вероятно, темная.
Натренированная боксерша, она быстро обгоняла пешеходов, которые наслаждались драгоценными часами солнечного света, вырванными у зимы. Периодически вставала на цыпочки, чтобы оглядеть прохожих поверх голов, заглядывала в переулки, чтобы оценить обстановку. Что, черт возьми, на этот раз замышляло Пламя?
Внезапно ее осенила ужасающая догадка. Вдруг они нашли нового Носителя? В Консорциуме ходили мрачные слухи о том, что Пламя делает с Носителями, которых находит. Кровавые жертвоприношения, сбор элементалей — множество шокирующих практик, на обдумывание которых Надя не тратила время.
Но если Пламя собиралось провернуть что-то в таком духе, Надя точно знала, где можно будет найти его служителей.
Она ворвалась в бар «Водолей», открыв дверь плечом, с горстью золы наготове и древним славянским проклятием на устах.
Гул разговоров резко затих, все взгляды обратилась к Наде. Знахарки в дирндлях, увешанные кристаллами, смотрели на нее поверх бокалов с глинтвейном, быстроглазые шпионы в твиде попрятались в свои полукабинеты. Чешский рабочий, выпивавший у стойки, натянул кепку на глаза и скривил губы. Музыкальный автомат блеял что-то слащавое в духе «сахарная моя, медовая», пока Надя пристально изучала всех, а все, в свою очередь, — ее.
Наконец Джордан Римз прервала молчание, выйдя из-за стойки. Жатая юбка вилась вокруг ее щиколоток в такт шагам, пока она шла к Наде, застывшей в дверях. Джордан улыбалась как обычно: заинтересована, но не впечатлена — без морщинок вокруг глаз.
— Здравствуйте, пани Острохина. — Голос Джордан был низким, резко контрастировал с песней из автомата. — Могу вам чем-то помочь?
Надя услышала и то, что Джордан не сказала: «Если нет, тебе лучше идти своей дорогой».
Медленно повернулась, контролируя каждое движение, чтобы показать свои намерения, и ссыпала горсть золы в карман куртки.
— Кто-то задействует силовые линии, — прошептала она. — Чтобы зарядить что-то большое. Огромное. Я беспокоилась... — Она сглотнула внезапный ком в горле. — Я думала, что они... используют слияние...
Осеклась, когда лицо Джордан изменилось. Губы ее сжались в ниточку, она коснулась Надиной руки.
— Давай-ка обсудим у меня.
Надя позволила увести себя в кладовые бара. Они пригнули головы, чтобы не задеть свисавшие с потолка связки сухих трав, и Надя чуть не уронила с полки окаменевшую кожу ящерицы. Войдя в кладовку, Джордан тут же закрыла дверь и прошептала несколько слов охранного заклинания, размазав по косяку раствор из банки, что стояла поблизости.