Ведьма с проспекта Большевиков
Шрифт:
Маша и Кулагин стоят над бортом, облокотившись о леера.
Маша. Ну, хоть немножко нравится?
Кулагин. Дас ист фантастиш! Тишина, покой…
Маша. Скоро будет остров. Там будут шашлыки. И много красного вина. Хорошего. Вон у Славы — (она кивает на папу девочки), — свои виноградники в Крыму.
Девочка. Сикота цать!
Кулагин. Знаешь, какую песню я
Навстречу идёт белый теплоход. Негромко гудит.
Маша. Ну когда ты повзрослеешь? У тебя дочь тебя старше. Звонила сегодня, между прочим.
Кулагин. О-у! И как она?
Маша. Последний экзамен остался.
Кулагин. Это я догадываюсь. А поподробнее?
Маша. Поподробнее — взял бы и сам ей позвонил, поговорил.
Кулагин набирает полную грудь воздуха, длинно выдыхает.
Кулагин. Она мне скажет: «Па, всё нормально, я побежала». А если сильно повезёт, добавит: «Ну, чё ты переживаешь?»
Маша. Но ты же переживаешь? Вот и скажи ей про это.
Кулагин. Машка, ты же сама всё знаешь. Ей со мной стало не интересно. Это бывает.
Маша. В этом ты весь. Вместо того, чтобы решать проблему, умно объясняешь, почему этого нельзя сделать.
Кулагин. Да нет же, просто ребёнок должен повзрослеть и поумнеть. Я не могу ускорить этот процесс. И ты не можешь.
Теплоход проходит мимо. С палубы машут руками.
Маша. Все эти сложности, Витя — только в твоей голове…
Кулагин. Если так — буду рад. Буду страшно рад! Так что там у неё происходит?
Маша (почти сквозь зубы). Взрослеет. И умнеет. Без нашей с тобой помощи.
Кулагин. Ты с ней каждый раз по полчаса разговариваешь. Что-то же она тебе рассказывает, что-то у нее происходит.
Маша. Да ничего конкретного! Ну сцепимся мы языками, кто что сказал, кто что купил, кто что видел — а то ты не знаешь, как бабы болтают. Не беспокойся, дорогой. Лучше сознавайся, что вы там с Колькой обмывали.
Девочка. Сикота цать!
Машинка. У-ууу!
Кулагин. На повышение пошёл.
Маша. У-у-у-у. Новый виток блестящей карьеры: стал вторым помощником младшего разносчика…
Девочка. Сикота цать!
Машинка вдруг делает неожиданный манёвр, вываливается-таки за борт и повисает на верёвочке.
Девочка. Мама, достать!
Мама ломко — засиделась в шезлонге — идёт к машинке, просовывает руку под ограждение, не получается, тогда
Муж Слава и Кулагин одновременно прыгают в воду. Вода прохладная — все-таки ещё июнь. Слава плавает плохо, барахтается, но утонуть не может в силу комплекции. Кулагин плавает хорошо, десять гребков — и он у тонущей. Она не столько тонет, сколько закашлялась — хлебнула от неожиданности. Кулагин подхватывает её сзади под мышки, успокаивает
Кулагин. Тихо, тихо. Чип и Дэйл уже здесь.
Яхта начинает разворачиваться.
Квартира Ведьмы.
Ведьма курит трубку. Глаза её мутнеют. Перед ней чаша с молоком, она время от времени проводит над ней руками и говорит нараспев непонятные слова. Потом держит руку над чашей, и с пальца сами собой скатываются в чашу несколько капель крови. Молоко тут же начинает дрожать, кипеть, пена оседает, молоко створаживается, стремительно расслаивается на идеально прозрачную сыворотку и густой осадок. Ведьма продолжает свои пассы, и из осадка формируется человеческое лицо — словно грубо вылепленное из глины. У лица нос, похожий на птичий клюв, и три плотно закрытых глаза. Рот открывается, и словно издалека доносится речь — слова на неизвестном языке, голос низкий, интонации угрожающие, и черты лица изображают гнев. Теперь и речь ведьмы становится гневной. Некоторое время словно идёт перепалка, потом ведьма вскакивает, кричит, вскидывает руку — и то, что в чаше, снова вскипает. Низкий голос обрывается на полуслове.
Ведьма роняет трубку и отключается.
Входит Вещь — та самая девушка из магазина. Мы видим, что она выбрита наголо, на черепе сложная татуировка. Вещь берет чашу и уносит. Кипящая жидкость выплескивается ей на руки, она не обращает внимания.
Снова яхта.
На яхту затаскивают Славу, потом медленно подплывают к Кулагину и спасённой маме. Затаскивают и их, укутывают в одеяла, уводят в крохотные каютки. Шкипер наливает Кулагину стакан виски, даёт выпить. Губы у Кулагина посинели — он основательно замёрз в воде. Зубы отчетливо стукаются о стекло. Он отпивает несколько глотков, остальное забирает с собой, выходит к Маше.
Маша (ему на ухо; почти шипит). Ну, и как она на ощупь?
Кулагин смотрит на нее довольно дико. Трясёт головой. Наконец решает, что Маша так шутит.
Кулагин. Стоило тебе два часа постоять под парусом, Машка, и шутки стали боцманские. Или это просто свежий воздух так действует?
Маша. Да ладно, Витя. Ведь сколько раз говорила тебе — живу как будто одна, а в доме чужой мужик. Гвоздь вобьёт, кран починит — и всё. Тебе со мной совсем не интересно?