Ведьма созидательного пламени 2
Шрифт:
Во мне теперь два сердца, и я чувствую каждое из них. Это странно, с этим не свыкнуться так, как было с болью. Это нужно принять. Мое тело наполовину может обратиться в дракона, то есть человеческое тело покроется золотой чешуей, отрастут когти на руках и ногах, клыки будут прорезаться, а глаза загораться огнем. Иногда изо рта может литься лава, но это неправильно, если верить словам матери. И чешуя должна быть черной.
Не знаю, что она со мной сделала, но уже чувствую, что в академии происходит что-то ужасное. Однако я здесь и не могу ничего поделать. Сил нет даже на то, чтобы порвать цепи и вырваться на свободу. Только в голове прокручиваются внушительные воспоминания, например, как я уже вырвалась из колодца, вернулась в академию, а там все мертвы, убитые самым жестоким
Дверь медленно открылась в мою «клетку», и вошла она. Вид усталый, в глазах никаких эмоций, а еще от нее воняло алкоголем. Впервые я видела ее в таком состоянии, но это меня не могло обрадовать. Мне было глубоко все равно. И совершенно плевать на то, что она собирается сказать. Плевать, что довело ее до такого состояния. Я уже привыкла считать ее монстром и не испытывала к ней ничего.
— Лесса, я знаю, как сильно ты меня ненавидишь. Понимаю, что ты на все издевательства согласилась только ради того, чтобы спасти своих друзей и того вампиреныша, — заплетающимся языком начала говорить она, а потом снова хлебнула из прихваченной с собой бутылки крепкого спиртного. — Я не знаю, что с тобой не так. Ты сама не хочешь пробудить этого зверя, ушла глубоко в себя и отреклась от этого мира, только бы все забыть, ничего не чувствовать… Ты же понимаешь, что так нельзя? Я спасла этого рыжего от смерти уже не раз, но что получаю взамен? Твое полное безмолвие и отречение. Я не этого хотела. Совсем не этого.
Она совсем не как аристократка плюхнулась на зад прямо на пол напротив меня и посмотрела в мои безжизненные глаза снизу вверх. Сейчас я видела в ней не ту ведьму, которая приходила ко мне все эти пятнадцать дней. Это была ведьма, которая потеряла всякую надежду и не видит выхода из сложившейся ситуации. Внутри билась какая-то тревожная мысль, что здесь что-то не так. Я понимала, что моя мать не стала бы даже только в моем присутствии вести себя так раскованно.
— Я же с самого детства хотела для тебя сделать только как лучше. Водила на все эти опыты, чтобы ты всегда могла за себя постоять. Издевалась над тобой, пытаясь проявить твой настоящий характер. И ты начала его показывать. И если ты не помнишь, это не я тебя бросила. Ты сама сбежала, выпив зелье забвения. Тогда я думала, что это только к лучшему, но наш враг, истребивший всю нашу расу и убивший на днях твоего отца, уже давно следил за тобой. И это он замешан во всем водовороте проблем, образовавшемся вокруг тебя. Я отпускаю тебя. Делай, что хочешь и поступай, как хочешь. Я больше не могу пытать тебя и наблюдать, как ты превращаешься в безвольную куклу.
— К счастью, она не безвольная кукла, а всего лишь заплутавшая в своем сознании девчонка, — раздался до боли знакомый голос, который я не спутаю ни с каким в этом мире.
— Кто ты? И как сюда пробрался? — пьяная ведьма постаралась использовать заклинание, но тут же была лишена рук и рухнула на колени, не в силах поверить в происходящее, как и я.
Один лишь голос вывел меня из моего странного состояния. Я подняла вполне осознанный взгляд на того, кого убила несколько лет тому назад. Это было невозможно. Он не мог воскреснуть после всего того, что я с ним сделала. От него даже праха не должно было остаться! После смерти он попал даже не в Бездну, намного глубже, чем я могу себе представить.
Я во все глаза смотрела на Элдара и рядом стоящего его брата-близнеца, не в силах поверить в происходящее. Мои глаза меня не обманывали. Но пугало больше всего другое: я не хотела убивать ни одного из Тэлиардов. Ни того, кто считался преступником, ни другого, который перед моей главной ошибкой пытался предупредить об осторожности.
— Я же говорил, что она все еще жива, — хмыкнула Рогазд, а потом вонзил когти в глотку моей шокированной матери.
Кровь брызнула во все стороны, попав даже на мое лицо и в рот. Это и стало тем самым катализатором всего процесса моего обращения и взрыва в груди, который обжигающей лавиной прошелся по всему моему телу. Боль… Сейчас я ярко чувствовала ее в каждой клеточке
Это была не моя мать…
Меня провели с самого начала. Мой дракон им был нужен не просто так, особенно если вспомнить слова о времени, которого нужно больше. Но что с этим стражем? Он какой-то заторможенный или здесь есть что-то, что блокирует даже его настоящие силы?.. И где моя настоящая мать? Страж может принять чей-то облик только при наличие частицы тела этого существа. Речь идет не о слюне или волосе.
— Лесса, я скучал по тебе, — оскалился Элдар, бесстрашно подходя и начиная гладить меня по огромной чешуйчатой лапе. — Я помогу тебе избавиться от всех врагов, а потом нас ждет серьезный разговор, ведь сейчас я жив только благодаря тебе.
Он смотрел на меня так, словно действительно был рад меня видеть и нисколько не зол, что я стерла его с лица этого мира. Пусть он не видел, в каком состоянии после этого я была. Не знал, как сильно винила себя за это. Даже Иргису не говорила, сколько его смерть причинила мне боли. Бессчетное количество раз думала, как все могло бы обернуться, будь я всегда рядом с Элдаром и останови его в самый нужный момент. Но я знала, что ничего бы не изменилось, а сейчас моя первая любовь стоит передо мной. И я не понимаю, как реагировать на происходящее.
Он не мог возродиться из ничего, вырвать из самого сердца Бездны, откуда уже не возвращаются. Я сама отправила его туда, обрекая на вечные муки. Но он стоит передо мной, словно ничего этого не было. В глазах нет ненависти, только нежность, от которой два моих сердца учащенно забились в груди. Хотелось протянуть человеческую руку и убедиться, что все это не сон, но.
Шум чьих-то приближающихся шагов отвлек от мыслей. Обостренный слух уловил движение нескольких существ. Те, кто в течение всего времени моего заточения здесь усердно притворялись работниками моей матери, изучающие пробуждение дракона, направлялись прямо к нам. Почему-то от одной мысли о матери внутри что-то оборвалось и стало невероятно больно. Как будто та крохотная связь, что все еще была между нами, резко растворилась, словно ее и не было.
Болело не тело, душа. Однажды она сказала, что такие, как мы, всегда чувствуем себе подобных. Она чувствовала меня, а я ее так и не смогла в тот раз. На этот раз я была всецело уверена, что с ней что-то произошло. Связь нельзя оборвать самостоятельно. Значит, либо мама в тяжелом состоянии, либо. Почему-то даже мысленно не хочется произносить это «либо».
В моей груди начал разгораться огонь, появилось желание испепелить здесь все к бездне. И я не стала сдерживаться. Расправив огромные кожистые золотисто-черные крылья с шипами, взревела по-драконьи, предупреждая всех приближающихся к нам тварей о своем гневе. Задрожали стены, где-то начал обваливать потолок, но легендарные стражи, коих здесь оказалось с три десятка, продолжали самоотверженно нестись. Они уже были на одном с нами этаже и готовились к нападению.
Одним движением хвоста забросила близнецов себе на спину и, смерив презрительным взглядом белых чудовищ, извергла пламя. Золотой огонь испепелял все, до чего только добирался. Стражи, словно чьи-то куклы, продолжали упорно подбираться к нам, тщетно пытаясь защитить себя своей магией зеленого цвета. В нас летели шипы с их спин, длинные лапы с острыми пиками на конце пытались задеть если не меня, то хотя бы скинуть с моей спины вампиров.
А я продолжала бушевать, разрушая стены хвостом, разбивая химические реактивы без мыслей, что в них может быть что-то очень опасное. Мое пламя было повсюду, твари с мерзким визгом умирали и тут же обращались в пепел. Душевная боль от разрыва связи проявляла себя все острее, и я разрушала все, что попадалось на пути скорее из желания, чтобы это прекратить, чем чтобы убить обидчиков.