Ведьма: Жизнь и времена Западной колдуньи из страны Оз
Шрифт:
— Знаешь, а мы ведь думали, что ты погибла. Будь другом, накинь мне на плечи шаль и застегни вот здесь, чтобы не звать служанку. Спасибо. Да, мы уж боялись, что тебя нет в живых. Взяла и бросила меня одну в Шизе. Это же ужас что такое! Кстати, только что вспомнила, я ведь до сих пор на тебя сержусь.
Нессароза мило улыбнулась. По крайней мере, отметила Эльфаба, чувство юмора у сестры еще осталось.
— Может, я и правда поступила нехорошо, но кто в молодости не ошибается? — сказала Эльфаба. — Тебе это, как я посмотрю, сильно
— Мне целых два года пришлось одной терпеть кошмарную Кашмери. Глинда выпустилась и уехала, няня мне помогала, но уже тогда была стара. Кстати, ты ее видела? Она поехала тебя разыскивать. Меня спасла вера.
— Да, вера — она такая, она может. Когда есть.
— Ты говоришь так, словно все еще живешь в тени сомнения.
— Давай не будем отвлекаться: у нас есть более важные темы для разговора. В твоих руках — ой, прости, я стала забывать… От тебя зависит судьба революции и целого народа. Поздравляю.
— Ах, мирская суета… Посмотри лучше, какая погода хорошая. Пойдем прогуляемся по саду, подышим свежим воздухом, а то ты уже совсем позеленела…
— Один-один.
— …А потом поговорим о политике. У меня скоро встреча, но время для небольшой прогулки еще осталось. Все равно тебе нужно познакомиться со здешними местами. Пошли, я покажу.
5
Эльфаба ненадолго заполучила внимание сестры. При внешней беспечности Несса ни на секунду не забывала о своем насыщенном расписании и часами готовилась к разным встречам.
Они говорили о пустяках, вспоминали детство, университет, друзей. Эльфаба пыталась перевести разговор на что-нибудь более серьезное, но Нессароза всегда ее останавливала. Иногда она разрешала старшей сестре присутствовать на приеме просителей. Впечатление, которое они произвели на Эльфабу, было не из лучших.
Один раз явилась старуха из деревеньки в Зерновом краю. Она подобострастно раскланялась, и Нессароза одарила ее лучезарной улыбкой. Посетительница пожаловалась на племянницу, которая, влюбившись в местного дровосека, Ника Востра, собирается бросить ее и выйти замуж. Придется старухе, чьих трех сыновей забрали в ополчение, одной убирать урожай. Старуха заверяла, что не справится, зерно пропадет, и она разорится.
— А все из-за какой-то свободы, — сварливо закончила она.
— Чего же вы хотите от меня? — спросила правительница Манчурии.
— Сделайте что-нибудь с этим дровосеком, а я вам дам двух Овец и Корову.
— У меня и так их довольно, — сказала Нессароза, но Эльфаба перебила ее:
— Овец, вы сказали? И Корову? То есть Зверей?
— Именно, — важно сказала старуха. — Моих собственных Зверей.
— Собственных? — прошипела Эльфаба. — Это что же получается — у вас теперь Зверей за скот считают?
— Эльфи, перестань, — вполголоса сказала ей Нессароза.
— Что вы за них хотите? — не утихала Эльфаба.
— Я же говорю: сделайте что-нибудь
— А именно? — спросила Нессароза, раздраженная тем, что сестра отнимает у нее роль вершительницы правосудия.
— У меня с собой его топор. Может, вы его заколдуете, и он убьет дровосека?
— Фу! — воскликнула Эльфаба.
— Как-то это не очень красиво, — заметила Нессароза.
— Не очень красиво? — вскричала Эльфаба. — Да уж, Несси, прямо скажем, совсем некрасиво!
— Ну, здесь вы судья, госпожа, вам и решать, — сказала старуха. — Что вы посоветуете?
— Я действительно могла бы заколдовать его топор, чтобы он отскочил от дерева и отрубил ему… ну, скажем, руку, — задумчиво произнесла Нессароза. — Калеки не так желанны для противоположного пола — это я точно знаю.
— Годится, — охотно согласилась старуха. — Только если это не сработает, обещайте, что поможете мне снова за прежнюю плату. Корова с Овцами — это все-таки немаленькая цена.
— Ты что, колдуешь? — изумилась Эльфаба. — Это ты-то? Поверить не могу!
— Ничто не возбраняет праведнику творить чудеса во славу Господа, — невозмутимо ответила Нессароза. — Покажите мне топор, раз уж принесли.
Старуха положила топор на пол, и Нессароза опустилась возле него на колени. Странно, даже жутко было смотреть, как ее узкое безрукое тело, не теряя равновесия, нагнулось над топором, а потом, когда заклятие было наложено, самостоятельно выпрямилось. «Ничего себе башмачки! — с завистью подумала Эльфаба. — Сколько же силы должно быть у Глинды, чтобы так их заколдовать? А ведь когда-то она казалась всего лишь разодетой куклой. Или сила в башмачках взялась от отцовской любви к Нессе? Или от сочетания того и другого? А Несса-то хороша! Навешала папе лапшу на уши, а сама колдует, как бы она это ни называла!
— Нуты и ведьма! — не удержалась Эльфаба, когда старуха стала благодарить Нессарозу.
— Теперь пойду за Зверями, — говорила осчастливленная бабка. — Они у меня привязаны в городе.
— Звери? Привязаны?! — гневно воскликнула Эльфаба.
— Благодарю вас, достопочтенная правительница Востока, — продолжала старуха, не обращая внимания на Эльфабу. — Или, может, прикажете звать вас Восточной ведьмой?
Она улыбнулась во весь зубастый рот и, закинув топор на плечо, точно заправский лесоруб, зашагала к выходу.
Нессарозу ждали новые дела, и Эльфаба отправилась разыскивать Зверей. Она ходила по скотному двору, пока не нашла работника, который указал ей на двух овец и корову. Они стояли, отвернувшись к разным стенам аккуратного загона, и жевали солому, глядя перед собой бессмысленными глазами.
— Это вас только что привела старая карга? — спросила Эльфаба.
Корова оглянулась, удивленная, что к ней обращаются. Овцы, казалось, даже не поняли, о чем их спрашивают.
— Мясо выбираете? — мрачно спросила Корова.