Ведьма. Укротившая тьму. Книга 1
Шрифт:
– Но почему они ругались? – спросила прозрачным тоном.
– Моя мать не хочет, чтобы вы пересекались, но брат оставил Араи-сан важные документы. Она – видный продюсер, они давно вместе работают.
– Понятно, – не узнавая собственный голос, прошептала я, – спасибо, Хару.
Он не позволил мне закрыть дверь, подставив ногу.
– Тебе нельзя сейчас оставаться одной в таком состоянии, – сказал мужчина, – пошли на площадку.
Заставив меня быстро переодеться, наставник бодрым шагом двинулся к берегу озера. Снова поставив
– Вот. Злишься? Вымести на нем. Заодно проверим уровень твоей ярости.
И Хару с улыбкой отошел на безопасное расстояние. Я сжала руки в кулаки, вспоминая все его наставления и приемы.
– Нет, нет! – сказал он, – никакой техники. Только эмоции. Выплесни их. Давай.
Но что нужно представлять? Я непонимающе уставилась на него. В фильмах часто показывают подобное и кажется, что это легко. Однако на деле ты стоишь и совершенно не понимаешь, с чего начать.
– Тебе душно, – сказал мой наставник, – я вижу, что внутри сгустились тучи. Но учись не давить чувства, а делать их катализатором силы. Твои эмоции – это то, что сможет кратно увеличить мощь. Пора просыпаться, колдунья!
Все мое сознание – это хаотичные картины, сменяющие одна другую. С самого детства я училась подавлять чувства. Это было нужно для успешной учебы, повышения на работе. Но за эти годы совсем забыла, что чувствует сама Катя Арефьева. Это состояние – паззл, каждым кусочком которого является привитое кем-то чужое мнение. Но где там я, где мои желания и чувства? Казалось, что внутри вырос бурьян, который не преодолеть, не исцарапав ноги и руки в кровь.
– Не бойся! – Хару повысил голос, – манекен ничего не чувствует. Давай, уничтожь его!
Руки самопроизвольно сжались в кулаки, я закрыла глаза и позволила себе сделать первый шаг за бурьян. Колючая, режущая трава сразу начала разрывать кожу на части. Леша. Каждый сброшенный звонок, каждый одинокий вечер, грубость и постоянные отписки – все обрушилось ледяным водопадом. Смерть отца. Боль и одиночество в пустой квартире, невозможность искупить собственную вину. Александр. Его добрые глаза, нежные руки, успокаивающий взгляд, которые в итоге оказались очередной ложью. Удар, второй, третий. Боль в пальцах, теплая кровь, капающая на землю и впитывающую ее. Каждый лист оказался острым, словно лезвие скальпеля.
Память закрутила в водовороте событий, заставляя потерять равновесие и рухнуть в жесткую, кромсающую траву. Стебли оплелись вокруг рук и ног, затягивая в землю, холодную, спокойную и дарящую безмятежность. Но внезапно повсюду стали вылезать полусгнившие руки, хватающие меня за волосы, тянущиеся к шее. Они подавляли крик, погружая все глубже в ледяную почву. Помогите! Я отбивалась, кусалась, пыталась выбраться. Где Хару? Вокруг лишь стоны и крики умирающих людей.
«Щеночек»
Знакомый голос заставил распахнуть глаза и передо мной нависло
– Ну ты даешь, – сказал он и плюхнулся на траву, – перепугала меня.
Огляделась и увидела лишь безмятежность сада семьи Хошимура. А чуть поодаль – валяющийся и почти вывороченный наизнанку черный манекен. Это я сделала? Но в голове было пусто, любая мысль отзывалась навязчивой острой болью в висках. Хару помог подняться.
– Прости, – прошептала я, – манекен денег стоит.
– Да плевать на него, – он слегка обнял меня за плечи, – я думал, ты и меня прикончишь.
Мужчина продемонстрировал пару ссадин и царапин на ребрах и смачный укус на руке.
– Ой. Прости. Я отключилась.
– Я понял, что у тебя внутри бушует настоящий шторм. В ближайшее время начнем осваивать медитацию. Силы слишком много. Не думал, что подобное возможно.
Много? Еще утром я жаловалась, что ее нет, однако теперь наставник говорит, что ее слишком много.
Ближе к вечеру вся семья собралась в большом зале вокруг котацу.
– Я слышала от сына, что тебе пришлось пережить, Катерина-сан, – сказала бабушка Хошимура, – это вызывает серьезную тревогу. Ему стоит быть мягче.
Она немного помолчала, затем обратилась к Хару:
– Иначе Каин узнает о том, что ты мучаешь его подопечную.
– Это был лишь тест. Я не думал, что все выйдет таким образом.
Пожилая хозяйка дома метнула в сына суровый взгляд. Он же виновато смотрел в тарелку. Юки тем временем решила разрядить обстановку.
– Ну так что насчет концерта? – Юки обращалась ко мне.
– Юки, – сказал Хару, – Каин запретил выпускать ее в город без его ведома. А после того, что случилось днем…
– Так его же клуб, – бойкая сестра Вуда отправила в рот вареную креветку, – считай, под его присмотром. Пусть она сама решает, не лезь. Тем более, если ей приглянется Кристиан-сан, то наш брат с ума сойдет от ревности.
– Юки! – воскликнула госпожа Хошимура, – так нельзя!
– То есть ему можно, а ей – нельзя? – Юки сверлила взглядом мать и брата по очереди.
– Я поеду, – вяло ответила я, – немного развеюсь. Если вдруг что пойдет не так, вернемся.
– Именно! – Юки бросилась мне на шею, едва не обрушив весь стол.
После вечернего душа я села на расстеленный футон и задумалась. Ведь днем внутри пробудилась такая ярость, захлестнувшая с головой, однако воспоминания почему-то не коснулись Каина. Внезапно зачесалась правая рука. В последний раз этот зуд беспокоил так давно, что и не вспомнить. Отбросив дурные мысли, я разделась и легла, накрывшись тонким одеялом. Ревность все еще терзала, но внутри не было ни ненависти к нему, ни желания мстить. Скорее, беспросветная тоска и желание увидеть этого черствого, грубого человека.