Ведьма
Шрифт:
— Дай Степе грудки поласкать. Смотри, какой он позабытый, позаброшенный.
Ксения поворачивается к Степану, перекидывает через него ногу, оседлав, прижимается своей сердцевиной к его толстой эрекции. Сзади неё, стоя на коленях, пристраивается Игорь, подхватывает снизу грудки руками и, буравя Степана взглядом из-за ведьминого плеча, предлагает:
— Ну же, Зима, смотри, какие сладкие… Что ты застыл, как неродной?
А у Степана крыша едет от дикого, ранее не испытанного желания. Набрасывается на ведьмину грудь, вбирает в рот практически полностью, и членом между раскрытых губок трется. Ксения судорожно насаживается на него и шипит, как кошка,
Затем, разморенные тёплой ванной и горячим сексом, они пьют успевший остыть чай и, с трудом добравшись до кровати, проваливаются в сон.
Глава 19
Разминку Степана прерывает появление довольного Игоря:
— Ведьма спрашивает, как гуся лучше запечь: с яблоками или с апельсинами?
Степан отрывается от упражнения и, пристально глядя на друга, задает неожиданный вопрос:
— Слабый, тебя действительно устраивает все, что происходит?
Игорь моментально меняется в лице. Да уж, у Степана прямо талант задавать идиотские вопросы.
— Меня, — подчеркивает Игорь, — все устраивает. А вот у тебя, я смотрю, сомнения имеются на этот счет.
— Что? Да нет у меня сомнений. Это я так… Просто интересуюсь, — потирает колючую макушку.
— Ну-ну, — хмыкает Игорь, — так что там с гусем? — И видя недоуменный взгляд друга, (видимо, тот совсем его не слушал), поясняет, — ну, гуся новогоднего с яблоками делать или апельсинами?
— Понятия не имею, никогда не ел ни того, ни другого. С яблоками, вроде, все готовят.
На том и порешили. По заданию Ксении нашпиговали гуся яблоками, натерли специями и под фольгой отправили томиться в духовку. Ближе к вечеру весь дом пропах ароматом готовящейся дичи и мандаринами, которые ведьма, с какого-то перепугу, поедала в угрожающих количествах. Как же не хотелось Игорю покидать разрумянившуюся от готовки любимую и ставший их общим дом! Но ему предстояло забрать в городе приготовленный для Ксении сюрприз. Поэтому, насочиняв с три короба о якобы возникшей в офисе проблеме, Игорь быстро смотался в город за ранее заказанным тортом и букетом. Результат стоил потраченных усилий! Искрящиеся счастьем ведьмины глаза, когда он с порога вручил ей букет, её растерянность, когда немногим позже мужчины внесли красивейший торт с тридцатью свечами и потребовали загадать желание! У неё никогда не было торта, ей никто не дарил цветов, она никогда не загадывала желание… Как много всяких “никогда”, которые, благодаря этим удивительным мужчинам, все-таки случились в её жизни. Вытерев полотенцем руки (они ошарашили её прямо в разгар сервировки новогоднего стола), не в силах удержать набегающие на глаза слезы, дрожащими губами задула свечи, пожелав, чтобы эти мужчины, давшие ей так много, всегда оставались рядом.
А потом было новогоднее застолье, к которому Ксения подошла с большим размахом — гулять, так
— Ксень, а почему ты с бабкой жила? — интересуется Степан, — родители твои где?
Ксения пожимает плечами, не отрывая взгляда от мигающих на елке огоньков.
— Моя мать отказалась от дара, отвергла свою суть. И поплатилась за это. Они погибли с отцом при пожаре, когда мне было три.
Странно, она смогла все рассказать без привычной горечи. Отпустило, что ли, наконец? Пригубила шипящее шампанское, расслабленно потираясь о руку Игоря.
— А мне было два, — раздается тихий голос любимого, — а Степан и вовсе семьи не знал. Он — отказник. Ты помнишь хоть что-то из того времени?
— Только аромат. Мама так пахла… — шепчет, — а ты? Ты помнишь?
— Абсолютно ничего. Все самые ранние воспоминания связаны исключительно со Степаном.
— А что значит — отказаться от дара? — подает голос Зима, — это как вообще?
— Мы рождаемся с силой, которую необходимо использовать. Кто как ей распоряжается. Кто во благо, кто во имя зла. Но отказаться от неё нельзя, точно так же, как и нельзя перекроить предначертанное. Это табу. Мать нарушила оба правила. Отказалась от дара и пыталась переиграть смерть. А старушка с косой таких игр не прощает.
В комнате воцарилось молчание.
— А ты можешь использовать силу и во имя зла? — нарушает молчание Степан, — я думал, ты либо хороший персонаж, либо плохой.
— Нет. Два начала живут в человеке. И это его выбор, которому из них посвятить свою жизнь. Иногда очень сложно контролировать свою темную сторону. Она вырывается на свободу, что означает — меня лучше не злить лишний раз, — полушутя, полусерьезно заканчивает свою мысль, приоткрывая правый глаз.
— Берём на заметку, — хохочет Степан.
А Ксения смотрит на него пристально, как будто знает что-то:
— Очень на это надеюсь, Степан.
— Ладно, что-то у нас разговор не новогодний совсем получается. Тратим время непонятно на что! А ведь уже можно открывать подарки, — вскакивает Игорь, потирая руки и прерывая возникшее между Степаном и Ксенией напряжение.
Женщина отрывает взгляд от Зимы и заинтересованно смотрит на Игоря. А он кивает под ёлку, где аккуратной горкой лежат красиво упакованные коробочки. Ксения задорно подхватывается:
— Давайте наперегонки! — а потом запнулась резко, стрельнула глазами в их сторону. Что они подумают о её ребячестве? И выдохнула тут же расслабленно, потому что не было в них и грамма осуждения. Только радость и предвкушение.
Ксения принялась за первую коробку. А в ней шарф шелковый известной фирмы, дальше — три комплекта белья разных оттенков, и нежный ведьмин румянец в благодарность. Оба мужчины, затаив дыхание, наблюдает, как женщина переходит к коробке со стеклянной ведьмочкой:
— Осторожно. Тут очень хрупкий подарок, — замечает улыбающийся Степан.
Ксения аккуратно, закусив губу, вскрыла коробку, извлекая на свет стеклянную фигурку.
— О Боже! Красота-то какая! — поднимает потрясённые, счастливые глазища на мужчин, — Вы где такое чудо нашли?
— Она сама нас нашла, — смеётся Степан, — когда мы уже отчаялись купить тебе что-то стоящее. Нравится?
— Очень!
Смеётся заливисто, и трепетно подрагивающими пальцами скользит по фигурке.
— Спасибо, — шепчет смущённо.