Ведьмак (большой сборник)
Шрифт:
— Она желает яблочного сока, — сообщил он и, с трудом приподнявшись, уселся на прикрытый овчиной сундук, опершись о печь. — Надо… отнести ей наверх, а то…
— Я имею удовольствие разговаривать с купцом Бо Берраном, фактором и посланником?
— Тише, — болезненно поморщился мужчина. — Не верещи. Слушай, там, в бочонке… сок… яблочный. Налей во что–нибудь… и помоги мне подняться по лестнице, лады?
Геральт пожал плечами, потом сочувственно покачал головой. Сам он по возможности избегал алкогольных приключений, но состояние, в котором пребывал купец, не было ему совсем уж чуждо. Он отыскал среди
У ведьмака появилась дурная мысль облить его соком и разбудить, но он тут же раздумал. Взял кувшин и вышел из кухни. Коридор оканчивался тяжелыми, инкрустированными дверями. Он осторожно вошел, раскрыв их ровно настолько, чтобы можно было проскользнуть в комнату. Было темно, пришлось расширить зрачки. И тут же скривить нос.
В воздухе висел тяжелый запах прокисшего вина, свечей и перезрелых плодов. И чего–то наподобие смеси аромата сирени с крыжовником.
Он осмотрелся. На столе посреди комнаты громоздились кувшины, графины, кубки, бокалы, серебряные блюда и вазы, тарелки, вилки и ножи с ручками из слоновой кости. Помятая, сползшая набок скатерть, твердая от воска, стекавшего с подсвечников, была залита вином, пестрела фиолетовыми пятнами. Апельсиновая кожура блестела словно цветы среди косточек слив и абрикосов, хвостиков от груш и обобранных от ягод виноградных кистей. Один кубок был перевернут и разбит. Другой цел, наполовину полон, и из него торчала индюшачья кость. Рядом с кубком стояла черная туфелька на высоком каблуке. Туфелька была сделана из кожи василиска. Дороже материала для обуви на свете не существовало.
Вторая туфелька валялась под столом на небрежно брошенном черном платье с белыми оборками и шитьем на тему растительных мотивов.
Геральт постоял минуту, нерешительно, борясь с чувством неловкости, желанием развернуться и уйти. Но это означало бы, что цербер в сенях получил свое напрасно. Ведьмак не любил делать что–либо напрасно. В углу комнаты он заметил винтовую лестницу, на ступеньках которой лежали четыре увядшие розы и салфетка, испачканная вином и карминовой губной помадой. Запах сирени и крыжовника усиливался.
Лестница вела в спальню, пол которой покрывала большая косматая шкура. На шкуре валялась белая рубашка с кружевными манжетами и несколько белых роз. И черный чулок.
Второй чулок свисал с одного из четырех резных столбиков, поддерживавших балдахин над ложем. Рельефы на столбиках изображали фавнов и нимф в разных позах. Некоторые позиции были весьма любопытными. Другие — идиотски смешными. Многие повторялись. В принципе.
Геральт громко кашлянул, глядя на обилие черных локонов, выбивающихся из–под дамастового одеяла. Одеяло пошевелилось и застонало. Геральт кашлянул громче.
— Бо? — невнятно вопросило обилие черных локонов. — Принес сок?
— Принес.
Из–под черных локонов возникло бледное треугольное лицо, фиалковые глаза и узкие, слегка кривившиеся губы.
— О–о–ох… — губы скривились еще сильнее. — О–о–ох… Умру от жажды…
— Прошу.
Женщина села, выбравшись из–под одеяла. У нее были ладные плечи и красивая шея, на шее — черная бархотка со звездообразным, искрящимся бриллиантами украшением. Кроме бархотки,
— Благодарю. — Она взяла кубок, жадно выпила, потом подняла руку и дотронулась до виска. Одеяло сдвинулось еще больше. Геральт отвел глаза. Тактично, но без особого желания.
— Кто ты, собственно говоря, такой? — спросила черноволосая женщина, щуря глаза и прикрываясь одеялом. — Что тут делаешь? Где этот баран Берран?
— На который вопрос следует отвечать в первую очередь?
Он тут же пожалел об иронии. Женщина подняла руку, из пальцев выстрелила золотая лента. Геральт рефлекторно отреагировал, сложив ладони Знаком Гелиотропа, выхватил чары уже перед самым лицом, но разряд оказался настолько сильным, что его отбросило назад, на стену. Он сполз на пол.
— Не надо! — крикнул он, видя, что женщина поднимает руку снова. — Госпожа Йеннифэр! Я пришел с миром, без злых намерений!
От лестницы послышался топот, в дверях возникли фигуры слуг.
— Госпожа Йеннифэр!
— Уйдите, — спокойно бросила волшебница. — Вы больше не нужны. Я плачу вам за то, чтобы вы охраняли дом. Но если этот тип все же сумел войти, я займусь им сама. Передайте это господину Беррану. А для меня подготовьте баню.
Ведьмак с трудом выпрямился. Йеннифэр, прищурившись, молча глядела на него.
— Ты отбил мое заклинание, — сказала она наконец. — Ты не волшебник, это видно. Но отреагировал невероятно быстро. Говори, кто ты, незнакомец. И советую, говори быстро.
Йеннифэр перевесилась с кровати, ухватив вырезанного на столбике фавна за неплохо для этой цели приспособленную анатомическую деталь. Не спуская глаз с Геральта, подняла с пола халат с меховым воротником. Плотно обернувшись, встала. Не спеша налила себе еще сока, выпила одним духом, откашлялась, подошла. Геральт незаметно массировал крестец, который минуту назад довольно болезненно соприкоснулся со стеной.
— Геральт из Ривии, — повторила чародейка, глядя на него из–под черных ресниц. — Как ты сюда попал? И зачем? Надеюсь, ничего плохого Беррану не сделал?
— Не сделал. Госпожа Йеннифэр, мне нужна твоя помощь.
— Ведьмак, — проворчала она, подходя ближе и плотнее закутываясь в халат. — Мало того, что ты вообще первый ведьмак, какого я вижу в натуре, так к тому же еще и знаменитый Белый Волк. Наслышана, а как же.
— Представляю себе.
— Не знаю, что ты себе представляешь, — зевнула она и придвинулась совсем близко. — Ты позволишь? — Она коснулась рукой его щеки, заглянула в глаза. Он стиснул зубы. — Зрачки автоматически приспосабливаются к освещению или ты сужаешь их по желанию?
— Йеннифэр, — спокойно сказал Геральт, — я ехал в Ринду целый день, не останавливаясь. Я ждал всю ночь, пока раскроют ворота. Я дал по черепу привратнику, который не хотел меня впускать. Невежливо и нахально нарушил твой сон и покой. И все потому, что моему другу нужна помощь, которую в силах оказать только ты. Окажи ее, прошу, а потом, если пожелаешь, мы поболтаем о мутациях и аберрациях.
Она отступила на шаг, некрасиво скривила губы.
— О какого рода помощи идет речь?
— О восстановлении магически пораженных органов. Горла, гортани и голосовых связок. Поражение такое, словно его вызвал пурпурный туман. Либо что–то похожее.