Ведьмак с Марса
Шрифт:
— Они сделали всё, что я им сказал, — усмехнулся де Грейли. — Не суетись, всё под контролем.
Он понизил голос, чтобы не услышали посторонние.
— В кокпите труп. Сердце остановилось во время тренировки.
— Я что-то не понял… — начал Винсент.
— Ещё бы ты понял, — громко перебил его Пьер. — У тебя же не хватило ума сохранить лидерство. А я всё просчитал. Сегодня я надену белый костюмчик, и ты мне тогда будешь уже не указ.
В клубе стало тихо. Ойкнула какая-то девица, выронив бокал, но система непроливайки и ударопрочный сосуд сохранили
— Ты что несёшь?! — Яго с трудом обрёл дар речи. — Ты что, обдолбался перед боем?
— Трезв как гаечный ключ Михалыча, — Пьер сделал широкий жест рукой с бокалом. — Его даже спиртом не протирают…
Он обвёл взглядом свидетелей этой сцены. Кто-то смотрел с удивлением, кто-то — с любопытством. Некоторые морщились, словно уловили дурной запах, прозвучали несколько сдержанных смешков… Алвизо хмурился. На лице Бриана читалось недоумение. Гоззо брезгливо отодвинулся ближе к Винсенту.
На лице самого Принца ничего нельзя было прочесть.
— А вы пока подумайте, — Пьер сделал ещё глоток. — После этой дуэли я стану лидером. Хорошенько подумайте, с кем вам будет по пути. С Винсом, который всё просрал до такой степени, что его отец мне поручил решить нашу маленькую проблему, или со мной, который эту проблему решил.
— И как же ты её решил? — закипая, спросил Винсент. Пьер задел его за живое. Нет, Принц не считал, что отец списал его со счетов — но этот наглец так фамильярно отозвался о короле Родриго.
— Увидишь, потерпи немного, — благодушно отозвался де Грейли. — Уверен, тебе понравится. Хоть узнаешь, как настоящие деловые люди решают такие вопросы.
Он откровенно хамил своему патрону, и можно было бы подумать, что этот человек слишком много на себя берёт, если бы не одна деталь…
Язык тела всегда выдаёт тех, кто пытается выдавать желаемое за действительное.
Между человеком, который думает, что решит проблему, и человеком, который действительно её решил, и твёрдо знает, что всё будет так, как он сказал, потому что уже не может быть иначе, есть огромная разница.
Она может не осознаваться, но считывается на подсознательном уровне безошибочно.
Пьер де Грейли не думал, что победит. Он знал, что победа уже у него в кармане.
И все вокруг знали, что он не лжёт.
Ещё никто не пошевелился, никто не сказал ни слова, ничего не изменилось в помещении клуба, но расклад сил уже изменился. Винсент смотрел на парней и девушек, с которыми он не один месяц провёл на этой станции, которые питали некоторое уважение если не к его богатству, то к титулу и королевской крови — и понимал, что уже потерял многих из них. И ему даже винить некого в этом, кроме самого себя.
Отец предупреждал его…
Он сам выбрал себе эту свиту. Он сам выкормил этого предателя, который теперь вытирает о него ноги, и все видят его унижение. И считают заслуженным!
Не разглядел, не распознал, ошибся — будет ошибаться и впредь, недальновиден, ненадёжен. Слаб.
Так они думают.
Винсент перевёл взгляд на девушек. Снежана,
Глаза Снежаны Медведевой горели мрачным огнём, безупречные губы сжались в ниточку — похоже, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не наговорить лишнего.
Почему-то потеплело внутри — и в то же время защемило сердце. Его мечта, его богиня, его уникальный трофей — она оказалась заложницей недальновидного решения своего отца. Любой подонок, подлостью взобравшийся наверх, получал на неё права…
И как бы ни был ненавистен Винсенту Юлий, спихнувший его с пьедестала — Принц не мог не признать, что тот хотя бы не подличал. Да, схитрил, но чёрт побери, чтобы выйти в «элементале» против «Монарха» — надо иметь стальные яйца!
Теперь, когда новичок был мёртв, Винсент был готов признать за ним достоинства, которых не видел, пока тот был жив. Ревность застилала ему глаза… Уж лучше бы тот остался в живых и получил Снежку, чем она достанется вот такому!
«Этот мерзкий шакал решил посягать на моё, то, что принадлежало мне по праву короля… И ведёт себя так, будто лучше меня, бледная копия. Ни способностей, ни воспитания, ни благородства духа…»
Винс словно впервые увидел со стороны мерзкое подобие себя, будущего благородного правителя, которому должны все подчиняться по праву крови и достоинства. Он наследник, он был и остался лучшим пилотом, и очень скоро им снова станет, а какой-то червь пытался его имитировать, и его это бесило.
— Пьер, ты рехнулся, — вздохнул Яго. — Я твой секундант, и останусь им на эту дуэль, но после — я тебя не знаю, ты меня не знаешь, и дел я с тобой иметь никаких не буду. Я не предатель.
Принц испытал невольный порыв благодарности человеку, о котором был не самого лучшего мнения — но который первым выступил в защиту своего будущего короля. Но не окажется ли он единственным?
— Я с Винсом, — Гоззо хлопнул Яго по плечу. — Не знаю, что ты задумал, Эклер, но даже если всё будет как ты сказал, и первое место перейдёт к тебе — ты правда думаешь, что долго на нём просидишь? Гарсия тебя оттуда вышибет одним щелчком, он вырос в кокпите «Монарха». Так что наслаждаться ты будешь не долго, а вот скулить и пресмыкаться потом — всю жизнь. Никто больше не поверит тебе.
И даже голос на ублюдка не повысить. Король не может кричать. Это слабость в глазах аристократов…
Винсент взглянул на Алвизо и Бриана. Те, подумав, пересели к Пьеру.
И понеслось…
— Да что вы вообще понимаете в настоящей политике?! Винс третий день сопли жуёт, а Пьер этого прощелыгу на дуэль до смерти вызвал!
— Вызвать не значит победить!
— Вот-вот! Сначала пусть докажет, что действительно кишка не тонка убить, а потом выделывается!
— Да ваш Винсент вообще павлин надутый, только хвост распускать и умеет!