Ведьмак. Сезон гроз

Сапковский Анджей

Литта умела распознать настоящего мужчину даже издалека, на основании мелких и, казалось бы, незначительных предпосылок. Настоящий мужчина, как показала практика чародейки, увлекается рыбной ловлей, но исключительно на искусственную муху. Коллекционирует фигурки солдатиков, эротическую графику и собственноручно собранные модели парусников, в том числе и те, что в бутылках, а в его хозяйстве всегда найдутся пустые бутылки от дорогих напитков. Он умеет прекрасно готовить; ему удаются настоящие шедевры кулинарного искусства. Ну и вообще говоря, один его вид вызывает желание.

Ведьмак

Геральт, о котором чародейка много слышала, о котором раздобыла много информации, и которого как раз наблюдала в воде бассейна, отвечал, похоже, лишь одному из вышеприведенных условий.

– Мозаик!

– Да, госпожа наставница.

– У нас будет гость. Чтобы мне тут все было готово и на уровне. Но сперва принеси мне платье.

– Чайную розу? Или морскую воду?

– Белое. Он одевается во все черное, предложим ему инь и ян. И туфельки, выбери что-нибудь под цвет, лишь бы со шпилькой минимум в четыре дюйма. Не могу позволить, чтобы он слишком уж свысока на меня смотрел.

– Госпожа наставница… Но то белое платье…

– Ну?

– Оно такое…

– Cкромное? Без украшений, безыскусное? Эх, Мозаик, Мозаик. Неужели ты никогда не научишься?

* * *

В дверях его молчаливо приветствовал крепкий и пузатый здоровяк со сломанным носом и поросячьими глазками. Он осмотрел Геральта снизу доверху, а потом еще раз, в обратном направлении. После чего отодвинулся в сторону, давая знак, что можно войти.

В прихожей ожидала девушка с гладко зачесанными, практически прилизанными волосами. Также без слов, одним лишь жестом пригласила его внутрь.

Он вошел прямо на увитую цветами веранду с журчащим фонтаном посреди нее. В центре фонтана стояла мраморная статуэтка, изображающая обнаженную танцующую девушку – а скорее даже девочку, судя по еле развитым вторичным половым признакам. Кроме великолепной, мастерской работы статуэтка привлекала внимание еще одной деталью – с цоколем ее соединяла лишь одна точка, большой палец ноги. Никоим образом, оценил ведьмак, такую конструкцию не удалось бы стабилизировать без помощи магии.

– Геральт из Ривии. Приветствую и добро пожаловать.

Для того, чтобы выглядеть как классическая красавица-чародейка, у Литты Нейд были слишком резкие черты лица. Румянец с оттенком теплого персика, который был в меру нанесен на скулы, смягчал эту резкость, но не скрывал полностью. Зато подчеркнутые коралловой помадой губы были идеальны, даже чрезмерно идеальны. Но все это не имело большого значения.

Литта Нейд была рыжей. Рыжей классически и натурально. Светло-ржавый, гармоничный цвет ее волос напоминал летнюю шкуру лисицы. Если бы – Геральт был в этом абсолютно уверен – поймать рыжую лису и посадить ее рядом с Литтой, масть обеих оказалась бы неотличимой. А когда чародейка встряхивала головой, среди рыжего вспыхивали более светлые, желтоватые проблески – точно так же, как и в лисьей шерсти. Такому цвету волос обычно сопутствовали веснушки, и обычно в изобилии. Однако их у Литты заметить не удалось.

Геральт почувствовал беспокойство, забытое и усыпленное, но внезапно пробудившееся

где-то там, в глубине. Была, была у него странная и необъяснимая слабость к рыжеволосым, несколько раз именно эта пигментация волосяного покрова толкнула его на совершение глупостей. Следовательно, нужно было остерегаться, и ведьмак твердо это для себя решил. Впрочем, задача была не слишком сложной. Как раз исполнялся год с того момента, как подобные глупости перестали его искушать.

Эротичный и возбуждающий рыжий цвет волос был не единственным притягательным атрибутом чародейки. Снежно-белое платье было скромным и абсолютно простым, но у этой скромности тоже была своя цель – цель достойная, и, вне всяких сомнений, просчитанная. Простота платья не рассеивала внимания наблюдателя, а напротив, концентрировала его на привлекательной, складной фигуре.

И на глубоком декольте. Короче говоря, в «Доброй Книге» пророка Лебеды, в иллюстрированном ее издании, Литта Нейд могла бы с успехом позировать для гравюры, предваряющей раздел «О нечистом вожделении».

Говоря еще короче, Литта Нейд была женщиной, с которой лишь полный идиот мог захотеть связаться больше, чем на двое суток. Любопытно, однако, что именно за такими женщинами гонялись табуны мужчин, склонных связываться надолго.

От нее пахло фрезией и абрикосом.

Геральт поклонился, после чего сделал вид, что статуэтка в фонтане интересует его больше, нежели фигура и декольте чародейки.

– Добро пожаловать, – повторила Литта, указывая на стол с малахитовой столешницей и два плетеных кресла. Она подождала, пока он усядется, затем уселась сама, не преминув похвастаться стройной щиколоткой и туфелькой из кожи ящерицы.

Ведьмак сделал вид, что все его внимание поглощают графины и блюдо с фруктами.

– Вина? Это нурагус из Туссента, мне представляется более интересным, чем хваленый эст-эст. Есть еще «Кот-де-Блессюр», если предпочитаешь красное. Налей нам, Мозаик.

– Спасибо. – Он принял бокал у прилизанной девушки, улыбнулся ей. – Мозаик. Красивое имя.

И увидел ужас в ее глазах.

Литта Нейд поставила свой бокал на столик. Чуть громче, чем следовало – чтобы привлечь его внимание.

– Так что же, – она встряхнула головой и рыжими локонами, – привело знаменитого Геральта из Ривии в это скромное жилище? Умираю от любопытства.

– Ты заплатила за меня залог, – сказал он подчеркнуто сухо. – Внесла деньги, то есть. Благодаря твоей щедрости я вышел из тюрьмы. Куда попал также благодаря тебе. Правда? Это по твоей милости я провел в камере неделю?

– Четыре дня.

– Четверо суток. Я бы хотел, если это возможно, узнать причины, по которым ты это сделала. Обе.

– Обе? – она подняла брови и бокал. – Есть только одна. И она одна и та же.

– Ага. – он сделал вид, что все свое внимание уделяет Мозаик, что суетилась на дальнем конце веранды. – То есть по той же самой причине, по которой ты на меня донесла и засадила в каталажку, ты из каталажки меня потом и вытащила?

– Браво.

– Ну так я спрошу: зачем?

– Чтобы доказать тебе, что могу.