Ведьмин Талисман, или Ловушка для архимага
Шрифт:
Искатели Мудрости, как здесь называют поступающих, съезжаются в Академию не только со всей Таллиаты, но и со всего мира, горячими августовскими днями город бурлит чужестранцами. Такое впечатление, что именно в эту пору все дурдомы объявляют амнистию и оттуда на Академию устремляются легионы Избранных под командованием Потустороннего-Голоса-из-Табуретки… Помню день своего поступления: солнце, жара и надо отстоять огромную очередь у ворот; какая-то жутко накрашенная тетка в разноцветных лохмотьях и килограммах десяти ожерелий-браслетов-серег, размахивая кулаками, выкрикивает проклятия и богохульства: «Не захотели меня принять, вонючки, гниды, сдохнете скоро все, это вам я обещаю, я, величайшая фея!»; импозантного вида дядечка, почему-то избравший в собеседницы именно меня, доверительно
Помню, как с замирающим сердцем я шла по зеленому мрамору самого прекрасного, величественного зала, который когда-либо видела в своей жизни… учитывая, что я на то время вообще мало что видела, кроме деревенских хат, можно представить мои вытаращенные глаза и нервную дрожь в коленках… Увы, внутри этого великолепия, как оказалось, тоже засели душевнобольные — главарь приемной комиссии, с виду добродушный седобородый старичок, мягко начал меня уговаривать присесть, не волноваться так… и вот, сожрать карандаш, очень вкусно, честное слово…
Оказалось, это меня загипнотизировать так пытались. Неудачно. Один из самых характерных признаков наличия Дара — невосприимчивость к внушениям. И еще природная защита от темных воздействий типа порчи. Теперь-то я знаю, что приемный экзамен начинается незаметно для самого экзаменуемого — сглазом на входе в Академию. И это не жестокая необходимость, а просто месть приемной комиссии: три дня беспрерывного икания для всех безДарных абитуриентов!
«Как будет одним словом определение: «лингвопсионические трансформации пространственно-временного континуума?» — спросил седобородый волшебник.
«Че?» — ответила я.
Он тяжко вздохнул, кивая на плоскую позолоченную чашу: «Вы знаете, что это?»
Я заглянула внутрь и невольно залюбовалась маленькой огненной ящерицей: «У-уу… Красивая… иди сюда…» Саламандра охотно пошла. Рубашка дымилась под ее коготками, кожу начинало жечь, а я косила глазом на этот полыхающий жаром клубок и понимала, что чувствует человек с приставленным к горлу ножом. Малость вытянувшиеся физиономии комиссии оптимизма не добавляли… Дальше стихии, телекинез, ясновидение, еще что-то… Провал. Полный. Я, до сего момента благополучно уверенная в своем поступлении, начала понимать, что ничего не знаю, ничего не умею и вообще… никакой я не маг…
Седобородый задумчиво вертел перо в холеных пальцах:
«Вроде и да… А вроде и нет… А, коллеги?»
Очередное испытание… Крохотное пшеничное зернышко в моей ладони. Прорастить? Первое понятное задание! Когда-то давным-давно учила меня бабуся над посевами ворожить да силу свою жизненную больным переливать… А теперь я всю, до капли, влила ее этому несчастному зернышку. От накатившей слабости кружилась голова и пол был слегка неустойчив, но после короткого «Принята!» мне казалось — это земное притяжение утрачивает надо мной свою власть. У самой двери какой-то маг с воплем: «Девушка, верните инвентарь!» снял с меня саламандру. Стихиалия не хотела разлуки — комиссии пришлось тушить сначала коллегу, потом аудиторию.
А в парке я грохнулась в обморок. Хорошо, добрая девочка Алитана, поступавшая вместе со мной, откачала да силенками поделилась…
— Я-аар-ра, Яр-рр, при-ивет! — рыжий вихрь оторвал меня от воспоминаний семилетней давности‚ чуть не сбив с ног. — Ну как‚ готова?
— Привет, Алит… К экзамену? Надеюсь…
— И зря!
— Почему это зря?
— Мы все умрем! — зловеще захохотала рыжая.
— Я знаю. Но до смерти еще дожить надо…
— Мы скоро все умрем! Слушай‚ ты что, не словила последнюю байку?
— Какую?
— Ту самую! Яра! Не, ты что, правда не знаешь‚ что вчера Чокнутый
— Это препод из ясновидцев‚ да? Не знала‚ я вчера весь день ритуалистику зубарила. А чего с ним?
— Выпил какой-то отравы. Самоубийство вроде как… Не, ты правда ничего не слышала? Тут вся Академия гудит… В общем, у Чокнутого якобы было какое-то жуткое видение, а какое именно, он не признался, якобы пусть лучше человечество проживет недолгое оставшееся время счастливо‚ ни о чем не подозревая. Ну, это он якобы так выразился. К нему завкафедры пришел разбираться, а он уже того, прикинь? Мне как-то страшно.
— Так это ж Чокнутый Сновидец‚ он же общепризнанный сумасшедший. И алкаш, — мне тоже резко стало не по себе. Ненавижу эту братию предсказательскую! Вечно дрянь какую-то наобещают, а ты потом сиди трясись. У них же как: если пророчество хорошее — не авторитетно и вообще «угождение вкусам клиента, халтурка за деньги», зато чем глубже предсказанная попа
— тем выше профессионализм!
«Мы все умрем» — это уже было на моей памяти, лет пять назад. В один прекрасный день вся ясновидящая банда высыпала на улицы города, выдирая на себе волосы и заламывая руки: «Кайся, люди, грядет последний час!» Якобы на территории Академии должен прорваться портал невиданных масштабов, который сомнет и разрушит все в радиусе десятка километров вокруг. Выжившие будут радоваться недолго — Прорыв таких размеров не может не вызвать сотрясений в сферах земных, небесных и эфирных. По планете покатится судорога землетрясений, вулканов, ураганов, а следом пойдет волна выползшей из портала потусторонней твари… И ничем тоего бедствия великого уже не предотвратить. Только отстрочить можно. Ибо в виденьях пророческих сказано точно — Прорыв раскроется как раз на том месте, где ныне стоит Звездная башня, в тот роковой час, когда последний провидец покинет ее своды…
Но наш ректор сказал, что все-равно этот грешный мир ему уже давно надоел, и таки выгнал факультет Ясновидения из башни. А еще сократил до крохотной кафедры и даже отнял у бедолаг последнее — финансирование на исследование магических свойств кофейной гущи…
— Этот Чокнутый — он, говорят, лучшим предсказателем на кафедре был… — горестно вздыхала Алитана, поправляя помаду перед одним из зеркал зеленомраморного холла. Рыжая истово веровала, что оранжевый цвет приносит удачу и, как всегда, обрядилась в свое ритуальное экзаменационное одеяние — атласный брючный костюм самого пронзительного колера из всех существующих. Походка у нее была, как у конькобежца на льду — сапожки на высоченной и узкой платформе слегка разъезжались на скользком полу. Сверкали черные ногти, пламенели алые губы, горели темные глаза… рядом с ее отражением мое смотрелось откровенно бледно. Никогда не заморачивалась с собственной внешностью. Бабуся мне с детства внушила, что некрасивых ведьм не бывает, родители пообещали слегка откормить и выдать за самого завидного парубка в селе (вовремя я оттуда сбежала), деревенские шипели вслед: «У, русалка зеленоглазая, небось наворожила красу…» В общем, я знала, что не уродина, с каковым знанием благополучно забила на украшательства данного природой. Без косметики я выгляжу гораздо лучше, чем с косметикой, проверено экспериментальным путем еще на первом курсе, на шабаше в честь окончания сессии, куда я накрасилась впервые в жизни. Ну не знала я, что эта бесова тушь так быстро потечет, и черные с блестками губы — это красиво! Однако никто не оценил… Одежду же я предпочитаю такую, чтоб на практикумах по лесам да кладбищам удобно было лазить. Но иногда, как вот например сейчас, в мою душу закрадываются смутные сомненья…
Мертвенно-бледная рожа, тяжелый взгляд упырьи-красных от недосыпа глаз, нехорошая кривая усмешка… Растянутый длинный свитер отнюдь не подчеркивает тонкую талию, хотя, быть может, это и хорошо, мама при каждой встрече причитает, что к такому скелету истощенному кавалеры даже подойти побоятся, чтоб не заразиться ничем, явно ж присмерти девка! Серые брюки грубой ткани, ботинки тяжелые, массивные, зато невероятно прочные и теплые — гномья работа… Толстая коса, странного сизого оттенка… а, тудыть Чернобогову бабушку, как я так причесывалась, что два «петуха» прямо на макушке торчат?