Ведьмина доля
Шрифт:
Но вот о тюрьме — ни слова. В свободном доступе. Информация — только для Верховных. И о хуфиях — с гулькин нос. Один-единственный символ — тот, что остается на месте создания нежити, — предупреждением и привязкой. А про силу для живых, то бишь ключики и зеркала, — ничего. Зато о развоплощении много чего есть. Всё, теперь точно… убью, тварь. Вернее, уничтожу.
— Уля, а что такое «тринадцатая сфера»? — бесцеремонно вмешался в мою нирвану заинтересованный наблюдательский голос. — «Червяк» говорит, сведения — только для Верховных.
Глава 4
Если
ворочать с помощью ведьмовства всякие камни,
он не стал бы изобретать лопату.
Быть ведьмой — это, прежде всего, знать,
когда стоит воспользоваться лопатой.
Терри Пратчетт, «Ведьмы за границей»
Я проигнорировала вопрос, занятая изучением теории сложного развоплощения. И лишь когда зазубрила инструкцию, о которой прежде слышала от Изольды Дмитриевны с сопровождающим «вот вырастешь…», отвлеклась от шепота «червяков» и обернулась к Гоше. И замерла. Наблюдатель, терпеливо подпирая стену, подбрасывал и ловил иллюзию. Небольшую и простенькую — мерцающий серебром мячик. Ничего особенного. Кроме того, что здесь колдовать нельзя. Никому. Даже Верховной. Подвалы архива защищены от использования любой магии.
— Так что за «тринадцатая сфера»? — повторил наблюдатель и сунул иллюзию в карман пиджака.
Я молча покачала головой и сглотнула. Нечисть во мне встала на дыбы. Она не чуяла никаких посторонних запахов, не ощущала чужого присутствия, но — знала. И паниковала, срываясь в испуганную истерику. Я выдохнула, дотягиваясь до «угля» и вымораживая лишние эмоции. Пора драпать. И очень-очень быстро.
— Значит, так… — я кашлянула, покосилась на дверь в подвал и сипло продолжила: — Сейчас мы с тобой… уходим. Без споров и разговоров.
— Почему? — насторожился мой спутник и огляделся.
— А скажи-ка мне, всезнайка, какое существо разрушает защитную магию любого порядка и уровня сложности одним своим появлением? — я засучила правый рукав куртки и пережала вену на локте, лихорадочно разжигая светлый «уголь». — Какое существо не имеет ни запаха, ни тела, ни… души?
— Тень? — предположил он, пятясь.
— Хуже. Дым, — «уголь» разгорелся мгновенно и полностью, и от избытка хлынувшей по венам силы закружилась голова.
— Уверена? — наблюдатель открыл дверь.
— Да. Чего стоишь? Я не шучу! Уходи и быстро! — я обернулась: — И скажи Соне, пусть вызывает Верховную. И уведи Зою подальше отсюда.
— А ты?
Из щелей подвальной двери уже сочился дым. Невесомый, едва заметный, лишенный привычного запаха. Нечисть во мне заскулила от страха. Один глоток такого «воздуха», и уже никто не откачает…
— Я — следом. Только ловушку поставлю. Иначе далеко не уйдем. Всё, бегом!
Гоша покладисто исчез, а я вздохнула, прогоняя страх. Главное, как заметила Ангелина, ничего не перепутать, и думать, как ведьма, а не как перетрусившая нечисть… И резко выдохнула, выплескивая силу, пропитывая ею воздух. Попятилась, замерев в дверном проеме, и ухватилась за косяки. Сила побежала
Я невольно задрала голову. Существо высоченное и тощее — столб седого дыма в морозном воздухе. Угли глаз смотрели угрожающе, из оскаленной пасти вырывался черный дым, подобия рук и ног вихрились воронками.
— С дороги, ведьма, — глухой голос с присвистом — как выпущенный из шарика воздух.
…и на костер бы эту создательницу, чтоб ей икалось, и доживу же, чтобы хворост поджечь… Один дымный — три человеческие жертвы.
— Ключ и зеркало здесь, а камень на подходе… — просипел дымный и наклонился, дохнув черным смрадом. — И видящая…
Однако… Моя нечисть напомнила о себе испуганным блеянием, и я, закончив с ловушкой, последовала совету инстинктов. Выскочила из комнаты и рванула по коридору, на ходу разжигая темный «уголь». Дверь за мной захлопнулась, лязгнули замки, и дымный хрипло завыл. Стены заходили ходуном, и дрогнули, вибрируя, плиты пола. Не убью… так понадкусаю. Ветер для дыма — помеха временная, но помеха. У воздушного «лифта» я наспех соорудила вторую «розу ветров» и поспешила наверх. Не факт, что он попадется… но просачиваться через камень, собирая себя по кусочкам, дольше и сложнее, чем идти проторенной тропой…
Ведьмины мысли и боевой настрой наконец заткнули нечисть, которая, не чуя запаха угрозы, истерично нервничала: визуальная угроза без запаха — это… когнитивный диссонанс. Но мозги, слава богу, ведьмовские. И, стрелой несясь по коридору ко второму лифту, я слушала в себе ведьму, а она тихо шептала. О том, что про Зойку-ключик в Кругу могли прознать, но вот про Гошу-зеркало знала только я. И тот, кто его создал — если, конечно, «углю» можно задать цель. Значит, в сквере был кто-то еще, а вернее — что-то, подслушивающее. «Кого-то» я бы заметила, а «что-то», мелочь, часто упускаю. И о встрече в архиве… знали. А ключ, зеркало и камень… нужны. Или — очень не нужны в городе. И, черт, они настоящие, существующие…
…тетя Фиса, где же ты… Я, конечно, с детства работаю с образной информацией воздуха, но не с такой древней…
Вылетев из «лифта», я нос к носу столкнулась с наблюдателем. Рядом маячила испуганная Соня.
— Вызвала? — спросила я сухо.
Она кивнула и вытаращилась на мой левый локоть. «Уголь» полыхал, и по венам растекалась тьма.
— Ой, а то ты не знала, какой у меня дефект… — я поморщилась. — Куда? Стоять! Я одна не справлюсь!
— Я — архивариус!.. — прошипела Соня, пятясь.
— Ты — ведьма, — возразила я уверенно. — И ты куда сильнее меня. Гош… на улицу. И Зою прихвати. Но будь осторожен, — я кинула на него предупреждающий взгляд и выразительно подняла брови.
Кажется, понял. Замкнулся и стал очень серьезным. Кивнул и направился мимо рядов стеллажей к выходу из зала. И, надеюсь, из архива. Я посмотрела ему вслед с беспокойством. Дымные не переносят открытое пространство и мешающий ветер, но… Я выдохнула, зажмурившись и «оглядевшись». Да, на улице безопасно. Ни чужих запахов, ни дымных. Точно безопаснее, чем здесь.