Ведьмина генетика

Либрем Альма

Иллюзорный рыжеволосый мальчика покраснел, словно свекла, и втянул голову в плечи, глядя на мэтра Клебо. В его глазах плескался страх перед разгневанным преподавателем. Но настоящий Мартен, прятавшийся за колдовской маской, сейчас не чувствовал себя ни испуганным, ни униженным, он с трудом сдерживал гнев. Это ж подумать только, какой бред Клебо рассказывает студентам! Даже предположить страшно, что именно он может научить этих не слишком высокоразвитых молодых людей, нынче собравшихся в аудитории.

Мартена

поражало то, что Клебо, считая свои слова правильными, до сих пор не погиб при каких-нибудь трагических обстоятельствах, и что собственная магия не задавила его в какой-то особенно напряженный момент, взбунтовавшись от такого халатного использования.

— Прояви хоть грамм уважения! — ди Брэ, который совершенно не слушал Клебо и, судя по всему, с трудом отличал настоящее заклинание от подделки, вскочил на ноги в попытке выслужиться. — Если ты, тупица, не способен отличить правила обращения с артефактами от своих фантазий, то это только твоя проблема. Но ты не должен мешать учиться всем остальным! Тем более, слушать лекции у такого хорошего преподавателя!..

Принц стремительно повернулся к Гастону и не смог сдержаться — ухмыльнулся, будто нарочно копируя мимику Акрена. Наверное, иллюзия в этот момент скорчила какую-то мерзкую гримасу, но, судя по тому, как позеленел Гастон, на какую-то секунду он сумел увидать за рыжим мальчишкой настоящего Мартена, наследного принца Рангорна.

— Хороший преподаватель, — протянул он, — выбирал бы себе прихвостней получше, чем маркиз, не способный отличить друг от друга два самых примитивных заклинания на свете.

Гастон вздрогнул. Должно быть, вспомнил, как, пытаясь выслужиться перед королевским семейством, попытался взмахом руки создать розы. Заклинание, что там греха таить, и вправду было примитивным, и Мартен даже примерно не представлял, что надо было с ним сделать, чтобы вместо букета роз наколдовать дождь.

Между прочим, тогда ди Брэ выставили прочь из зала и позволили вернуться только на бал, чтобы до этого он своими выходками не портил людям настроение.

— Мерзавец!.. — зашипел маркиз, так и не поняв, откуда Мартен мог знать такие подробности. Должно быть, увиденного сквозь пелену чар оказалось слишком мало, чтобы он осознал, с кем именно разговаривает.

— С меня довольно! — воскликнул Клебо, и без того очень нервный — слишком уж его смущало присутствие Акрена. — Будешь наказан!

Мартен даже не сомневался, что это восклицание относилось именно к нему. С чего б то Клебо наказывал своего любимчика, маркиза ди Брэ, когда тот готов, как маленькая собачонка, таскаться за ним и признавать великую силу — и плевать, что от силы той на самом деле остался один только мыльный пузырь, и тот вот-вот лопнет. Клебо вообще был подозрительным типом, вроде бы и умел колдовать, и силы у него, судя по всему, были немалые, но все же… что-то гнилое, непонятное

присутствовало в этом мужчине, понять бы только, что именно.

— Отработаешь в архивах, — прошипел артефактолог, — будешь перебирать книги, отсортируешь, какие необходимо отправить на реставрацию, а какие выкинуть. Я дам список. А пока что — вон с моего занятия. Гастон, проводи его!

Маркиза ди Брэ не пришлось просить дважды. Он схватил Мартена за руку, очевидно, собираясь выволочь того из аудитории силой, но принц, не удержавшись, ответил коротким разрядом собственной магии и, воспользовавшись замешательством Гастона, протиснулся мимо него и направился к выходу из аудитории.

Впрочем, маркиз решил не отставать. Он бросился за Мартеном, решив, очевидно, представить все так, словно принц убегал из аудитории, испугавшись своего врага, и догнал того за несколько метров до двери, вновь дернул за руку, останавливая, и тот нехотя оглянулся, запоздало осознав, что Гастон не считал разговор законченным, а для того, чтобы почувствовать себя победителем, ему понадобится что-то чуть большее, чем просто избавиться от соперника на одну короткую лекцию или понаблюдать за его муками в библиотеке.

— И чего ты хочешь? — тихо, так, чтобы никто кроме ди Брэ не услышал, спросил принц.

— Я вызываю тебя на дуэль! — прошипел Гастон, тыкая Мартену в грудь — точнее, в живот, но откуда ж Гастону было знать, что на самом деле его соперник на голову выше скрывавшей его иллюзии, — скомканную белую перчатку, такое себе средство вызова на действо, между прочим, запрещенное законом. — И только попробуй отказаться! Тогда я ославлю тебя и твою девицу так, что вся академия будет стоять на ушах. Запомни мои слова!

— Где? — коротко спросил принц, невольно выпрямившись и расправив плечи. — И когда?

— Завтра в полночь, — заявил ди Брэ. — На дуэльном месте! Ах да, ты же не знаешь, мальчишка. На крыше Северной Башни. И только попробуй не прийти или позвать кого-нибудь на помощь! Я с тебя семь шкур спущу, и мне за это ничего не будет!

— Я приду, — усмехнулся Мартен. — Смотри, сам не испугайся.

Но Гастон ни Брэ не собирался пугаться. Он же, в конце концов, не знал, что будет сражаться с кронпринцем Рангорна.

Смерив напоследок маркиза презрительным, совершенно не идущим к его слабенькому иллюзорному телу и веснушчатому лицу, взглядом, Мартен повернулся к нему спиной и уверенно, не задумываясь о последствиях, вылетел прочь из аудитории. Наверное, не следовало. В своем настоящем облике кронпринц, наверное, мог позволить себе и не такое, и это выглядело бы логично, но под иллюзией, наверное, он вызвал только издевательские смешки в аудитории.

Впрочем, если б Мартена это хоть немного волновало! Он вообще с трудом сдерживал рвущуюся на свободу довольную улыбку.