Ведьмина печать. Ловушка для оборотня
Шрифт:
— Ох! — выдавила Юлиана, прижимая ладонь ко рту. — Что же теперь будет?
Когда нагрянули караульные, фа Калла рассказала, что Мирас вышел за ворота и направился домой. Но по дороге на него напали злодеи, возможно, родственники одной из соблазненных им девиц и оскопили. Раненный, он вернулся к воротам, постучал и упал без сознания. Пока думали, чем помочь, ждали лекаря, он умер, но успел описать злодеев.
Наставница рыдала, промокая слезы душистым платком, и нахваливала погибшего садовника. Пообещав, что если вспомнит
Едва стража скрылись за поворотом, хозяйка скинула сострадательную маску и прошипела служанкам:
— Еще одна выходка, вдвое уменьшу жалование! Не умеете грешить бесследно, работайте бесплатно! Иначе на взятках разориться можно! — и повернувшись на каблуках, устремилась к себе.
Однако и там не нашла покоя. Влетев в комнату Уи, которую считала в некотором роде замешанной в случившемся с любовником, женщина потеряла дар речи. Воспитанница лежала на полу и сжимала в окровавленной руке отрезанный орган.
— Вставай! — кричала Калла, отвешивая бесчувственной Уи пощечины. Но та лишь мычала и, едва открыв глаза, закрывала вновь. А напоследок повернулась на бок и попыталась укрыться ее юбкой. Выдержка изменила наставнице, и она впервые пнула человека — лежавшую на полу ученицу. — Убивица! Шлюха! Еще и пьяница!
«Скандал разорит меня! Разорит! — металась хозяйка по комнате, прижимая дрожащие руки к груди. — Придется закрыть школу!»
— Калана! Калана! — когда помощница примчалась, Калла, обычно не позволявшая себе повышать голос, накинулась на нее. — Откуда у нее вино?!
— Знать не знаю, госпожа! После жестокости с Нали, она у меня даже за монеты лишней булки не получит!
— Кто ходил за покупками?
— Я, Ана и Вал! Но я следила!
— Кто еще выходил за ворота?
— Улка, Лура, Меноза.
— Обыщи пристройку, переверни все, и найди, кто принес! Не найдешь, значит, это ты!
Калана поджала губы, но не стала спорить. Сама понимала, в каком положении оказались. Мало того, что школа закроется и придется искать новую работу, никому не хотелось связываться с дознавателем, который мог обвинить в убийстве кого угодно.
— Позови Вала. Пусть принесет ведро воды. Смотреть на нее не могу. Бесстыдство какое!
В прошлый раз, когда увидела забитую служанку, возненавидела Уи, но ответственность за сына, страх, что не сможет оплатить ему учебу, обеспечить будущее, толкало на безрассудство. Мечта, в которой Матис заканчивает престижную академию, а потом поступает на службу, — была целью ее жизни. Он и учился прилежно. Учителя хвалили сына, и гордая Калла готова была грызть землю,
Тогда ей показалось, что лучший выход — скрыть смерть Нали и взять деньги, хотя так и подначивало ославить заносчивого купца. Теперь же нашло запоздалое раскаяние и злость, что не избавилась вовремя от убийцы и подставила под удар репутацию заведения.
Едва в комнату ввалился Вал с ведром, холодно бросила:
— Лей.
Асаар со злорадством плеснул ледяной водой на распластанное рыхлое тело. Уи от холода очнулась и завизжала дурным голосом:
— Скотина! Папа припомнит тебе! — поднесла руку к лицу, чтобы стереть стекающую воду, и спохватилась. — Фу, что это?! — отшвырнула изувеченную плоть.
— Что, не опознала, убийца! — зашипела Калла и с размаху отвесила ей оплеуху.
— Папа заплатил вам!
— А за это?! — наставница носком туфли указала в угол. — Думаешь, что если есть монеты, можно от всего откупиться? Да мне проще не покрывать тебя, а вышвырнуть на улицу. Пьяную, с мерзостью в руках!
— Что это? — не поняла Уи. А когда пригляделась, перевела взгляд на свои руки, потом на наставницу, и испуганно прошептала: — Оно чье?!
— Любовника твоего, которого ты убила, а потом…
— Это не я! — завизжала ученица.
— О, Милостивая! — запричитала Калла. — Вал, запри ее в подвале до утра, чтобы еще кого-нибудь не покалечила, и убери это куда-нибудь! — указала на плоть. А потом села на стул и заплакала.
Когда Вал схватил Уи за шкирку, она заорала, но Калана, ожидавшая у двери, еще раз облила ее ледяной водой и пообещала окунуть в бочку, если не заткнется.
Пока помощница тайком от других служанок отмывала кровь, Калла, глотая успокоительное, размышляла, как поступить дальше.
«Есть только один выход: замять дело. Мало ли, с чьей женой развлекался Мирас, к моей школе это не имеет никакого отношения. В это легко поверят, если ученицы будут держать язык за зубами. Но как их убедить, что молчание — благо? — она не знала, и времени придумать было в обрез. — Если только объяснить, что молчание — им же на пользу…»
Собравшись духом, хозяйка школы отправилась беседовать с воспитанницами.
Шесть учениц тихо сидели в большой комнате и иногда перешептывались. Под их взглядами Калла едва подбирала слова:
— Знаю, что вы можете быть мной не довольны. В вашем возрасте я тоже не особо любила и уважала наставниц, однако сейчас от нашего благоразумия зависит наше будущее.
— Может, ваше будущее? — ехидно поправила Тайла, старшая из девочек.
— Нет, ваше тоже. Я могу продать дом, имущество и уехать, — юлила Калла, стараясь говорить уверенно. — А каково тебе будет появиться в обществе, под злобные крики: «Развратница?» И это еще самое мягкое слово. Что сделала Уи — ужасная мерзость. Связалась с низкородным садовником, опозорилась. Я думала, она умнее.