Ведьмино Везение
Шрифт:
Она молилась каждый день, но Единый оставался глух к её просьбам. Толстые стены заглушали святые слова. Не позволяли им вознестись в небо. А может Единому просто не было дела до её проблем.
Ничего не менялось до этого дня…
Кира стояла на коленях, прислонившись лбом к прохладным камням стены. Сложив руки и стискивая крепко — крепко серебряное перо на шнурке, она произносила молитву. Отчетливо и громко, как учил однажды отец.
— Зря ты молишься, девочка, — неожиданно услышала Кира голос по ту сторону стены. Голос
Кира подскочила от испуга, подумав, что с нею из кокона темноты говорит сам Отверженный. Но оглядевшись по сторонам, тотчас взяла себя в руки. "Веста бы не испугалась", — эта мысль придала ей храбрости.
Кира шагнула к стене и прижалась к гладкому холодню камню ухом. Набравшись храбрости, спросила:
— Кто ты?
Только сейчас, когда испуг прошел, она поняла: голос ей смутно знаком. Кира точно слышала его раньше.
— Такой же пленник колдуна, как и ты. И от твоих бесконечных молитв у меня раскалывается голова.
Ответ на вопрос пришел также внезапно, как и раздался этот голос. Кира вдруг вспомнила человека, которому он принадлежал.
— Ты Сет, да? Ты помог Весте сбежать от Черных Псов и твой ворон вел нас к Сумеречному Острову?
— Нас? — недоуменно переспросили с той стороны.
— Я путешествовала вместе с Вестой. Ты выпустил нас всех из клетки, и я спряталась на кладбище. Там встретила Весту и отправилась с ней на Сумеречный остров.
Несколько секунд молчания, следом за ними нетерпеливое:
— Расскажи мне. Расскажи мне всё.
И Кира рассказала ему о том, что с ними произошло, начиная от путешествия по Дороге Узников и заканчивая тем, как она оказалась в темнице. Сет слушал её молча, внимательно, не перебивая.
— Я думаю, что Веста уже нашла Круг Семи, — сказала Кира под конец своего рассказа. — Она такая, всегда идет до конца. Тем более, с ней Вигго. Колдуну до нее уже не добраться.
— Надеюсь.
Помолчав, Кира задала другой вопрос, который волновал её с самого первого дня пребывания в темнице.
— Что же будет с нами?
— А ты как думаешь, девочка? — последовал угрюмый ответ. — На твоем месте я бы вспоминал молитвы за упокой. От них так точно проку будет больше.
Глава 37.Преданный Пес
Вересковый месяц, Верасень по Старому Календарю.
Сорок восьмой год эры Нового Бога.
— Посмотри на небо, Ир. Посмотри и запомни в последний раз, как оно выглядело. Больше ты никогда его не увидишь, — произнеся это Ану не сдержал победной улыбки.
Непокорный сын стоял на коленях перед отцом, его руки связаны за спиной, голова опущена на грудь. Разбитый и сломленный. Похожий чем-то на его брата перед тем, как он, Ану, обезглавил его.
Очередное доказательство того,
Это станет уроком для тех, кто попробует поднять против него меч.
Ир посмотрел на отца.
— Убьешь меня? — насмешливо спросил он. — Скормишь своим питомцам? — кивнул в сторону гончих, замерших подле трона.
Ану медленно поднялся со своего места, сделал несколько шагов к Иру.
— Нет, — ответил он. — Слишком просто. Ты заслуживаешь иного наказания.
На секунду Ир пришел в замешательство. Он растерянно смотрел на отца, а потом его взгляд упал на зеркало, стоящее в углу. И странная улыбка коснулась разбитых губ.
— Ты так предсказуем, отец.
Ану дал знак солдатам поднять пленника с пола. Ира поставили на нетвердые ноги и поволокли к зеркалу. Придворные провожали его испуганными и в тоже самое время полными любопытства взглядами.
Смотрите, пока есть возможность.
Смотрите, как падают те, кто почти добрался до вершины.
Чем выше заберешься, тем более падать.
Запомните это, жители божественного чертога. И не забывайте.
— Последнее слово? — насмешливо поинтересовался Ану у сына.
Тот стоял перед зеркалом, глядя на своё собственное отражение. Страх холодной и скользкой змеей свернулся к груди, но Ир не подал виду. Он повернулся к Ану и проговорил:
— Когда-нибудь я выберусь оттуда. И ты пожалеешь, что не прикончил меня, — у Ира вырвался смешок. — Это еще не конец, отец… Запомни мои слова.
Веста открыла глаза и уставилась на темный балдахин над головой. Очередной сон. Очередное воспоминание Ира. Чем ближе день Красного Солнца, тем чаще она видит отрывки из его прошлого.
Ведьма села в кровати. За окном тусклым коралловым оттенком разливался закат. Уже третий, который она встречает в стенах этого дома.
Доминик запер её в комнате. Никого не впускать, кроме Ру. Никого не выпускать. Дар слишком ценная пташка, чтобы упустить её из виду еще раз.
Слуги теперь побаивались гостью. Стоило слезам в тот вечер прекратиться, как Веста буквально потеряла голову от гнева. Дворецкий потом жаловался Доминику, перечисляя, какие от девчонки убытки. Она и посуду разбила, и вазу старинную, а еще пыталась окно сломать и выбраться, да только без толку.