Ведьминский патруль

Литвинова Анна

Его губы спустились ниже, а рука резко оголила одну грудь, вновь с усилием сжав ее. Синяки останутся, как ни крути…убью гада. Его губы приблизились к груди, когда я решила, что пора и резко развела руки в стороны. Полностью поглощенный моим телом, Евгений ослабил захват, решив, что жертва полностью деморализована. Сколько ж девушек пострадало от этого чудовища…

Не теряя времени, я резко пальцами с силой ткнула в глаза недомерка, а затем с размаху ударила головой в нос — благо, его голова так удачно была опущена, увлеченная моим бюстом. Громкий болезненный

вопль прозвучал для меня музыкой. Одновременно раздался звон разбитого стекла, пострадавшего на этот раз не по моей вине, а в комнате возникла взбешенная химера. Я даже рот приоткрыла от удивления — этой формы у Тима я еще не видела. Черной тенью метнувшись в сторону моего насильника, он вонзил зубы в его бедро и оттащил на пару метров от меня. Еще один громкий болезненный крик Евгения слился с оглушительным рычанием чаура.

В тот же момент с яркой вспышкой и грохотом распахнулась дверь, ударившись в стену с такой силой, что вылетела одна из петель. Я инстинктивно отшатнулась в сторону, неловко завалившись набок, и прикрыла глаза рукой, защищая их от яркого света. Антон выглядел, как божественный посланец из древнегреческих мифов — его окутывал яркий свет так, что складывалось впечатление о танцующих языках пламени на его коже. В руке был огненный хлыст, а глаза будто горели. Но одно его объединяло с Тимом — он был нереально зол.

Антон не теряя времени, едва бросив на Евгения мимолетный взгляд, подлетел ко мне.

— Что эта сволочь от тебя хотела? Ты не пострадала? — его взгляд упал на мою шею, где уже, скорее всего, проступали синяки, на растрепанное платье с все еще оголенной грудью, и желваки заходили на скулах. Теперь парень был не просто зол, он был в крайнем бешенстве.

В два шага он оказался рядом с моим мучителем и вздернул его на ноги. Евгений уже не кричал — только тихонько скулил, не сопротивляясь. Тим благородно вынул зубы из добычи, но рычать не перестал. Хвост чаура хлестал по бокам, а оскаленные зубы были в крови.

— А сейчас мы будем выяснять, кто и с кем связался, — словами Антона можно было сталь резать, а его руки любовно гладили огненный хлыст. Даже мне стало не по себе от садистского предвкушения, прозвучавшего в голосе напарника.

— Патруль? — в голосе Евгения было столько неверия, что я расхохоталась от комичности ситуации, поднимаясь на ноги и одергивая платье. Как бесстрашный самоуверенный самец мгновенно превратился в трясущуюся крысу…

— Сюрприз, бл. ть, — прокомментировала я, поправляя лиф. Надеюсь, капли крови не испортили мне платье, мне оно очень понравилось, и расставаться с ним я не планировала.

— Как ты думаешь, Рада, что нам с ним сделать? — задумчиво процедил Антон, медленно обходя Евгения по кругу, — убить? Слишком просто… Кастрировать? Слишком быстро…

— Отпустите меня, пожалуйста, — проблеял мужчина, пытаясь упасть на колени, но громкий рык Тима заставил его замереть на месте, — я заплачу…очень щедро…

— Заплатишь, конечно, ты заплатишь, — ухмыльнулась я с предвкушением, подходя ближе, — потом. А сейчас мы проведем профилактическую

работу — помнишь, как в школе? Чтобы ты точно запомнил, что так делать нельзя…

Я медленно подошла к Антону и прошептала пару фраз ему на ухо. Напарник понимающе улыбнулся и взмахнул хлыстом… А за окном раздались первые залпы красивейшего салюта…

Глава 21

Через полчаса, когда оживленные и впечатленные представлением гости возвращались, они могли наблюдать довольно странную картину — по коридору им навстречу быстрым шагом на выход продвигался бизнес-партнер Аристарха Львовича, прихрамывая на одну ногу, в окровавленной и разодранной одежде и прикрывая лоб рукой.

Мы с Антоном не нанесли существенного вреда его тушке, но отомстила я весьма изощренно. Теперь на его лбу красовалась выжженная надпись «я никогда не буду принуждать девушек к сексу». На его спине мелким почерком (насколько хватило каллиграфических способностей моего напарника) эта же надпись повторялась ровно тринадцать раз, расположившись от шеи до самых ягодиц. Кроме того, этот ублюдок обязался разыскать всех девушек, которым повезло значительно меньше, чем мне и выплатить им значительную компенсацию с искренними извинениями в коленопреклоненной позе.

После того, как на его кожу легли последние буквы, Евгений, казалось, готов был готов на все, что угодно. Как он будет объяснять свое поведение окружающим и избавляться от надписей нас волновало мало. Напоследок я заглянула в его измученное болью лицо и сообщила о желании приехать с проверкой выполнения его обещаний, скажем, через пару месяцев. Кажется, это добило его основательно — не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять, что повторной встречи Евгений жаждал еще меньше, чем внезапного конца света.

Мы выглянули в пустой коридор, прежде чем покинуть злополучную комнату, но никого в обозримом пространстве не наблюдалось — гости уже поднимали очередной тост за молодоженов. Тим опять умчался в лес, убедившись, что все опасности устранены и лизнув меня в щеку напоследок. Антон аккуратно прислонил дверь на место, надеясь, что до утра она продержится. Разбитое стекло тоже осталось на нашей совести, которая, как ни странно, признаков недовольства на этот раз не проявляла.

Уже в коридоре Антон притянул меня за руки и крепко прижал к себе, поглаживая по волосам. Я сначала напряглась, а потом с удовольствием прижалась к крепкому торсу, вдыхая такой родной запах.

— Ты не представляешь, как я волновался, пока искал тебя, — выдохнули мне в макушку, — а потом, когда увидел…думал просто убью его в тот же момент…

— Я же не какая-нибудь нежная девица, — попыталась я пошутить, — все было под контролем…почти…

Парень прерывисто вздохнул и слегка отстранился.

— Вот именно, что почти. Даже думать не хочу, что могло случиться, если бы… — он не договорил, сжав руки в кулаки, — все-таки надо было ему сломать пару конечностей для профилактики. И селезенку вырвать…