Ведьмины камни
Шрифт:
– Да, мы же родня, – подтвердил он, и на его губах впервые вместо усмешки появилась легкая улыбка. – Ваша прародительница по матери – моя сестра Скульд. За поколения ее кровь в ваших жилах изрядно разбавилась простой человеческой, ты даже не унаследовала ее глаза. Зато Снефрид – первая, у кого родилось несколько детей. У всех потомков Скульд и Асбранда Снежного было не больше одного. Такова наша природа: мы не очень-то плодовиты.
Это верно: у матери Хельги не было братьев или сестер, у отца Снефрид – Асбранда Эриля – их тоже не было, и у его отца, кажется, тоже.
– Ну а кто же ты, как не ведьма? – продолжал Ульв Белый, и в его улыбке сверкнул клык, показавшийся Хельге почти волчьим. – Ты хочешь пользоваться силой Всеотца и не быть ведьмой? Так не получится: нельзя войти в воду и не намокнуть. Тебе ведь не приходится превращаться в зверя или птицу самой… хотя я еще не решил, чем возьму с тебя плату за помощь.
Ульв Белый окинул Хельгу медленным взглядом, будто глазами пробуя на вкус. Потом опустил веки, приглушая сияние колдовского золота.
– Советую тебе оставить их псами на три-четыре дня. – В его низком голосе Хельге послышалось рычание, и, вслушиваясь в этот голос, она едва уловила смысл слов. – За это время вы уедете далеко. Шкуры придется им оставить, но это не беда. Если ты снова захочешь спать под теплой пушистой шкурой… Позови меня… и я охотно для тебя ее сниму.
У Хельги загорелось лицо. Пусть чертами Ульв Белый был не слишком хорош, но тела прекраснее нельзя было и вообразить; там, где у мужчин на теле растут волосы, у него был негустой белый мех, ничего особо не скрывавший.
– Хочешь еще чего-нибудь… спросить?
Хельга опомнилась: показалось, что она уж слишком долго стоит здесь и пялится на него, и чем дольше пялится, тем сильнее ее страх переплавляется в восхищение, а сквозь восхищение прорастает желание к нему прикоснуться…
– Н-нет! – Она опустила лицо и крепко зажмурила усталые глаза: перед взором плескалось золотое сияние. – Мне пора идти… а не то Несвет решит, что я все-таки сбежала.
– Иди. Охотно навещу тебя снова… днем или ночью.
– Сп-пасибо… – Хельга хотела поблагодарить за помощь, но осознала, что это звучит как благодарность за обещание явиться… днем или ночью.
Ульв Белый захохотал – или зарычал от смеха – и сделал шаг назад.
– Кстати, я могу принять любой облик, – добавил он, и теперь его голос шел откуда-то сверху. – Хоть прекрасного Бальдра, хоть Романа цесаря.
Хельга засмеялась, вообразив старого тучного цесаря – о том, как владыка ромеев выглядит, ей рассказывал болгарин Боян. А когда открыла глаза, на полянке меж елью и березами не было ни альва, ни даже его следов на снегу.
А вот белый пес и разбросанное охотничье снаряжение – были. Пес радостно прыгал, припадая к земле.
– Буду звать тебя Пушок. – Чуть дрожащей рукой Хельга потрепала его по пушистому загривку. – Запомни, теперь ты – Пушок. А вовсе не… Ну, идем в город.
Снаряжение Видимира Хельга собрала и упрятала под ель, к самому стволу, так что сверху его надежно прикрывали лапы, доходящие до снегового покрова. Затерла следы
Войдя в Видимирь, Хельга сразу увидела Несвета: в наброшенной на плечи медвежьей шубе, он стоял перед крыльцом своей избы, явно ее поджидая.
Дверь гостевого дома по-прежнему была подперта жердями.
– Выпусти наших людей – мы договоримся, – уверенно сказала Несвету Хельга и даже слегка расширила глаза, будто отпуская игривый намек.
Никогда раньше она не вела себя так вольно с уважаемыми мужами, годящимися ей в отцы, но у нее было чувство, будто оценивающий, насмешливый взгляд золотых глаз провожает ее.
– Откуда пес? – удивился Несвет.
У Хельги слегка екнуло сердце: а вдруг узнает сына родного? Или Видимир сам как-то себя явит? Но нет – пес спокойно подошел, не без осторожности, и потянулся носом понюхать нового человека, а Несвет смотрел на него всего лишь с удивлением.
– Это мой пес. Шел с нами, в лесу отстал вчера, теперь вот догнал. Вели его покормить.
Они с Несветом вошли в дом, пес, разумеется, остался снаружи и проводил хозяйку горестным воем. Хедин и Эльвёр сидели в том же углу все с тем же мрачным видом.
– Я решила. – Сбросив шубу на лавку, Хельга остановилась посреди избы. Все взгляды были прикованы к ней. – Я останусь с тобой, а мой брат с невестой поедет своей дорогой.
– Что? – Хедин встал.
– Останешься? – Несвет, не менее его удивленный, подался к ней.
– Да. Ты же предлагал мне остаться взамен твоей племянницы? Я согласна. Останусь, пока Видимир с лова не вернется. Спросим у него – если он хочет на мне жениться, я соглашусь. Если мой отец и Эйрик дадут согласие, конечно.
– Хельга, ты сошла с ума! – горестно произнес Хедин.
– Вовсе нет. Это честное соглашение. Ты, Хедин, поднесешь подарки дяде Эльвёр, раз уж он здесь ее единственный родич, а он не будет вам чинить препятствий. Пусть наши роды обменяются невестами. Эльвёр уже дала тебе согласие, я тоже. Дело за Видимиром и за нашими родными. Но я останусь, пока дело не прояснится. А вы уедете нынче же. Ты согласен, Несвет, это будет справедливо?
– Ты согласна на Видимира идти? – Несвет сам не верил, что его сватовство так быстро будет принято самой невестой.
– Да, если он согласен.
– Поклянись!
– Клянусь «Одиновым камнем»! – Хельга положила руку на грудь и коснулась черного камешка в ожерелье, похожего на волчий клык.
– Тогда по рукам!
Несвет подошел к Хедину и протянул ему руку. Хедин медлил, в изумлении глядя на Хельгу. В ее браке с Видимиром, в общем, не было ничего невозможного, по положению своих семей они подходили друг другу, и не случайно же разговоры об этом обручении шли чуть ли не с рождения Хельги. Всякий признал бы, что это «равный брак», а яснее выразить одобрение и нельзя. Но никогда раньше Хедин не думал, что его сестра хочет такой доли. Если бы она объявила, что выходит за Логи, вот тогда он бы не удивился.