Ведьмины камни

Дворецкая Елизавета Алексеевна

– Вы могли послать ко мне, то есть к князю, и сказать, что вам не хватало хлеба.

– К князю? У нас есть кое-что к князю, – продолжал Эскиль. – Мы знаем, что он намерен запретить нам переходить на службу к грекам по своей воле. Этого мы так не оставим. Ингвар, видно, так возгордился победой, добытой нашими руками, что вообразил, будто мы все – его рабы, он может делать с нами что хочет! Может не кормить нас, а потом держать, сколько ему угодно, у себя на службе. Мы этого не позволим! Мы требуем, чтобы нам дали припасов до весны, а еще чтобы Ингвар поклялся, что не станет мешать нам уходить на службу к грекам, как это было при Хельги Хитром.

– В новом договоре

с Романом это должно быть указано: что, мол, если у кейсара будет нужда в войске, и люди придут к нему наниматься, то пусть остаются по своей воле! – прохрипел Велейв. – В какое бы время ни пришли! Так было в договоре Хельги Хитрого, и так должно быть у Ингвара.

– Пусть он даст такую клятву, пока греки не приехали и договор не скреплен, – добавил Эскиль. – А обращаться с нами, как с рабами, отправлять нас к грекам или задерживать по его желанию мы Ингвару не позволим! Таково было наше общее решение, всего нашего войска. Ингвару придется с нами считаться, если он не хочет большой беды в своем собственном городе!

– И вас это тоже касается! – Велейв Зола посмотрел на вышгородцев. – Варяги или русы – Роману это все равно, лишь бы знали, с какого конца за меч браться. При Хельги Хитром вы могли бы весной вместе с нами уйти в Миклагард и заработать там по семь сотен золотых на брата. Но теперь и вы никуда не двинетесь, пока Ингвар вам не позволит – а он не позволит, пока нуждается в дружине.

– А нуждаться в ней он будет всегда, потому что одарен слишком малым количеством удачи, – подхватил Эскиль, глядя в глаза Мистине. – Ингвар – слабый и недостойный конунг. Он едва ушел из Босфора с десятью кораблями. Если бы не другие люди, спасшие его задницу, он мог бы сам попасть к грекам в плен. Другие люди, одаренные лучшей удачей и доблестью, взяли в Вифинии славу и добычу. И привезли ему те цветные одежды и золотые кольца, которые он теперь раздает своим боярам.

– А что получили мы? – Велейв раскрыл широкую ладонь. – Смотри, Свенельдов сын! Ты видишь у меня хоть одно кольцо? У меня их были десятки! А больше нет ни одного! Мы выменяли свои украшения на хлеб, пиво и прочие припасы. На теплую одежду. Все это нам должен был дать конунг!

– Мы требуем, чтобы Ингвар обеспечил нам все необходимое, чтобы мы дожили до весны как достойные свободные люди! – повторил Эскиль. – И дал клятву весной отпустить нас всех к Роману и не мешать всем желающим туда уйти. А вы, – он взглянул на вышгородцев, – если у вас есть немного ума и достоинства, должны поддержать нас, чтобы через зиму или две не оказаться в том же самом положении!

Несколько мгновений стояла тишина.

– Или что? – спокойно спросил Мистина.

– Что? – Велейв непонимающе заморгал.

– Как вы собираетесь принудить князя выполнить ваши требования?

– Как? – Эскиль слегка сузил глаза, придавая взгляду угрожающую остроту. – У нас шесть сотен человек – хорошо вооруженных, опытных и очень, очень злых.

– Верю!

– Свои перстни и обручья мы выменяли на хлеб, но наши мечи и топоры остались при нас. И мы сумеем с их помощью добиться своего. Свенельдич, мы ведь знаем, сколько у тебя людей. И здесь, и в Витичеве. Мы знаем, что вы не заберете из Витичева всех – кто-то останется там стеречь переправу. Печенеги вам не друзья – и мы знаем почему! Ингвар обманул их с греческой добычей, как обманул нас…

– Стой! – Мистина приподнял руку. – Не заговаривайся, Тень. Если я молча слушаю ваши поношения, это не значит, что вам можно называть моего конунга обманщиком. Вы получили свою долю, ровно столько, сколько вам полагалось, и я сам был свидетелем. И вы клялись, – он кивнул на мечи

того и другого, – что получили все. С тех пор не прошло и полугода, мы все прекрасно это помним.

Кари и прочие люди Мистины закивали.

– Ты знаешь, о чем я говорю, – холодно сказал Эскиль. – Ваш сговор с Романом лишил нас войны – лишил славы и добычи, которую мы взяли бы своим мечом! Мы взяли бы все, что захотели бы, в десять раз больше той жалкой доли, которую Роман выдал нам. Одни из нас получили бы в десять раз больше и были бы богаты всю жизнь! А другие ушли бы в Валгаллу и пировали там с Одином.

– Что еще лучше… – проворчал Велейв и закашлялся.

– Но Ингвар струсил! Он отказался от войны, лишь бы получить этот жалкий выкуп! Он не надеялся на свою удачу! Печенеги порвали с ним и ушли, прихватив с собой его жену-болгарку. И как знать, не попробуют ли они явиться сюда, к Кёнугарду… Здесь ведь еще есть что взять?

При этих словах Мистина, при всем самообладании, слегка переменился в лице. Эскиль заметил это, но понял неправильно. Он не мог знать того, о чем в последний час догадался Хельги Красный: что мирное предложение от Романа для Мистины не стало неожиданностью, что по существу он принял это предложение еще прошлой зимой, за полгода до второго похода на юг. Об этом предложении тогда не знал даже Ингвар, а знали только Мистина, Эльга и болгарский царевич Боян, послуживший посредником между владыками русов и Романом цесарем. Мистина, сам с шестилетнего возраста росший в дружине, прекрасно понимал цену своего выбора, понимал, чего он лишает все войско. Но он понимал и то, ради чего это делает.

– Так мы о чем? – прохрипел Велейв. – Или Ингвар дает нам клятвы – или мы идем дальше, на Кёнугард. Вы хотите нам помешать, – он взглянул на Кари и вышгородцев, – ну, попробуйте. Вас меньше. Или нас не меньше, это уж верно. Мы будем биться, как эйнхерии, и лучше все погибнем и уйдем к Одину, но больше не будем служить такому жалкому конунгу.

– А если мы его разобьем… – Эскиль снова взглянул Мистине в глаза, – он не удержит ни свой престол, ни здешнюю жену!

Взгляд Мистины стал жестким, ноздри слегка дрогнули. Однако голос его прозвучал спокойно.

– Знаешь, Тень… видал я карлов и покрупнее тебя.

Несмотря на общее напряжение, со стороны вышгородцев и киян послышались сдержанные смешки. Впечатление от угрожающей речи растаяло.

– Я не буду перечислять вам наши силы, – продолжал Мистина, – придет время – сами увидите. Кроме большой дружины, у нас еще есть кияне, и там люди не менее опытные, чем вы. Если же остатки ваши попытаются бежать обратно на север, то близ Любеча вас будет ждать Ведослав…

– Да он даже нос свой из норы не посмел высунуть…

– Потому что ему этого не приказывали. Теперь же к нему давно отправлены люди, он знает, что ему делать, когда он снова вас увидит. Но главное, что вам нужно понять. – Мистина слегка подался к Эскилю, опираясь о стол. – Даже если вас будет не семь сотен, а семь тысяч – вы не соперники конунгу. Среди вас нет ни одного человека королевской крови. Я-то вас всех знаю. И ты, Тень, не рассказывай про твою бабку, которая якобы грела в постели замерзшего в лесу Хроальда сына Рагнара. Королевскую удачу так не передают. Она достается только сыну знатной матери, взятой «даром и словом» [34] .

34

«Даром и словом» – обозначение законного брака, с заключением договора между родами и подарками.