Ведьмины пляски
Шрифт:
Задумалась. Может, кинуть Андреасу? Нет, не сумею. Ладно, использую пока как клюку, а потом по обстоятельствам. В любом случае, врагу не достанется. Лишь бы только не сработал!
Опасливо глянула на наконечник - не светится. Ну конечно, магическими вещами пользоваться надо уметь, а не просто ткнул, и сработало.
Ноги понесли вперёд, к памятному залу со столом. Меня тянуло туда, сама не знаю зачем.
Я едва не споткнулась о голову графа Скордео, когда в очередной раз оглянулась и, не глядя, сделала шаг вперёд. Завизжав от ужаса, отпрянула
Вот и посох пригодился: им я разбила окно и, высунувшись, сипло завопила: 'Сюда, сюда!'.
Там, во дворе, бился с солдатами Скордео чей-то отряд. И в нём были маги, иначе бы ночь не превратилась в день, а обороняющихся не косило, будто серпом. Обещанная помощь! Лишь бы успели, лишь бы оба моих мага дожили!
Я махала рукой и сипло кричала, пока оставались силы, а потом в изнеможении рухнула на пол.
Щиты растаяли, то ли от соприкосновения с посохом, то ли сами по себе, когда кончилось действие заклинания. Я об этом не думала, вообще не думала: потеряла сознание.
Глава 32. Королевское правосудие.
Я очнулась на полу и сразу поняла: продрогла. Сложно сказать, лежала там же, где упала, или меня перенесли в другое место, но одно несомненно - подо мной голые камни и ни соломки. Я продрогла, тело затекло, а висок вдобавок болел. Видимо, ударилась при падении.
С трудом пошевелившись, пощупала голову - крови нет. Значит, просто синяк. Это не страшно. Попыталась встать и поняла: не могу, ноги намертво сковали колодки.
Запаниковав, кое-как села и, придерживаясь за доски, огляделась. Определённо, это не замковый коридор, а обыкновенный подвал, более того, подземелье.
Сквозь крохотное оконце сочился робкий солнечный свет и рассеивался под потолком. До меня долетали лишь крохи. Так, значит, я не у Скордео: в тюрьме его замка царит кромешная тьма. И на солому, пусть и вонючую, граф не поскупился.
Глаза лихорадочно забегали по стенам, то и дело натыкаясь на кольца разного диаметра и косы свисающих цепей. Были среди них и ручные кандалы.
Странно, конечно, что мне заковали только ноги. По правилам сидела сейчас бы, согнувшись в три погибели, с деревяшкой на шеей и руками в цепочках.
Знать бы, за что угодила в тюрьму... Видимо, за Андреаса. Ну да, я же его сообщница, Свен двоих ловил. И, видимо, отправился к Ио, раз я в тюрьме.
Вздохнув, смахнула слезу.
Жалко мне его, торгаша магического! Ещё жил бы и жил, купоны стриг, артефакты страже чинил, ведьм убивал... Ненавижу аристократов, только о себе думают! Вечно за их желания и интриги расплачиваются ни в чём не повинные люди.
Они похоронили его хотя бы или кое-как в яму сбросили? Не знаю, как тут положено, но догадывалась, скромный подвиг Свена никто не оценит. А для меня он компаньон, учитель, чей дом стал на время родным.
Хлюпая носом, вспомнила
Утираясь рукавом, беззвучно ревела.
Сразу оба, а что делать мне, горемычной?
Запоздало вспомнила о посохе архиведьмы, который, потеряв сознание, сжимала в руках, и мысленно подписала себе смертный приговор.
Впервые не думалось. Да и о чём, когда перед глазами стоят лица то одного, то другого мага? Живые, такие, как я их запомнила. Заспанный Андреас, со смесью удивления и недоверия взирающий на меня в той комнате. Он же в плотном кольце врагов, безжалостно сминающий сапогами атласные простыни, с потными слипшимися волосами, с алебардой в руках. Избитый, закованный в железо Свен в углу камеры. Он же потом на лестнице с мечом в руках.
Не выдержав, тоненько заголосила, уронив голову на руки.
Не себя жалела - их, таких разных и по-своему дорогих мужчин. Одного я любила, второго считала другом. И обоих погубила. Роковая женщина - дальше просились матюги.
В самый разгар самобичеваний, когда я признала себя главной злодейкой Галании, со скрипом отворилась дверь, и в камеру вошли двое: солдат и мужчина в грязно-коричневой помятой одежде. Судя по всему, местный следователь.
Я замолкла и исподлобья глянула на нарушителей моего спокойствия. Не хотелось, чтобы кто-то мешал, вторгаясь в столь интимную сферу как оплакивание близких. Кому приятно, когда по его горю пройдутся грязными сапогами? Вот и мне не хотелось.
– Ты женщина, называющая себя Иранэ и проживающая в городе Нурбоке?
– голос у следователя оказался писклявый.
Кивнула и отвернулась смахнуть слёзы. Хотя и так видно, что плакала: нос распух, глаза наверняка красные, а пряди у лица выжимать можно.
– Иди за мной. И без глупостей!
Какие уж там глупости, всё, что могла, уже совершила.
Солдат подозрительно глянул на меня и разомкнул колодки.
Я не торопилась вставать, по опыту зная, пока не разотрёшь ноги, шагу не сделаешь. Однако рассиживаться мне не дали, подхватили за шиворот и поволокли куда-то по длинному и узкому, как кишка, коридору. Я не успевала перебирать ногами, поэтому в итоге просто повисла на конвоире. Больно, неудобно, но что поделаешь?
С одной стороны тянулась глухая стена с креплениями для факелов, с другой мелькали двери. По окошечкам знакомой конструкции догадалась - камеры.
Заключённые не молчали, а вели бурную жизнь. Кто-то стонал, кто-то пел, кто-то колотил по доскам и ругался. Уши краснели пожеланий представителям властей, а ведь я многих слов не знала.
Факелы безбожно чадили, и мои бедные глаза чесались и слезились.
Наконец мы попали в допросную. Она выглядела так же, как виденная мной в Нурбоке, даже ведро с розгами стояло.