Ведьмины пляски
Шрифт:
Меня толкнули на деревянный топчан и без лишних слов привязали руки к изголовью.
Судя по звуку, солдат опробовал розги. Оставалось надеяться, бьют тут не сразу, в превентивном порядке, чтобы узники разговорчивее стали, а за упорное нежелание сотрудничать со следствием.
– Сейчас дождёмся инквизитора и начнём.
Человек в штатском, зевая, очинил перо и зачем-то плюнул в чернильницу. Я хорошо видела его: сидел в трёх шагах от топчана. Значит, не следователь, а просто писарь.
– В прошлый раз меня допрашивали, а не били, - предприняла
– Так и теперь будут, ведьмочка, - осклабился писарь.
– Симпатичная у тебя мордашка, жалко портить.
– А вы не портите.
– Придётся, - равнодушно пожал плечами собеседник, - хотя я бы не стал.
Он поднялся с колченогого стула, подошёл ко мне, всеми правдами и неправдами пытавшейся держать в поле зрения всю комнату, и ущипнул за щёку. Невольно вспомнился гулявший по сети анекдот: 'Сжечь!
– Но ведьма красивая.
– Хорошо, но потом сжечь'. К счастью, писарь развлекаться не собирался, перебросился парой слов с солдатом и вернулся за стол. Уф, от сердца отлегло!
– Где я? В каком городе?
Может, и глупо, но хотелось знать, куда занесла судьба.
– В тюрьме милая, в тюрьме славного города Орха.
Я хотела задать ещё один вопрос, но тут в комнату вошли двое, и он повис в воздухе.
Несмотря на то, что оба мужчины были одеты предельно скромно, в походную одежду, даже сапоги от грязи не отчистили, сразу поняла: меня почтили не простые люди. Опытный глаз заметил и перстни на мясистых пальцах одного и подозрительно застёгнутый наглухо ворот колета(6) другого. Сам факт, что мужчина носил не просто рубашку и шерстяную безрукавку, а сшитый по фигуре кожаный жилет с меховой оторочкой и воротником-стоечкой о многом говорил. Как и один - единственный перстень на пальце. Аристократы унизывали руки кольцами, этот же носил всего один крупный перстенёк с неогранённым камнем. И всё, больше никаких украшений, только под застёгнутым воротом, как вопила интуиция, прятались цепочки артефактов.
Цепкий взгляд первого, того, что помладше и потучнее, впился в лицо. Я заёрзала и невольно отвернулась - настолько неприятно. Такое впечатление, будто этот чернявый мужчина с раскосыми глазами собрался прожечь во мне дыру.
– Стул мне и мэтру Алидису, - распорядился мужчина и небрежно кинул перчатки на стол. Дорогие, из телячьей, а не свиной кожи, на меху. Впрочем, и сапоги у него, хоть и грязные, но франтовские, с отворотами.
Писарь подскочил и пулей выскочил за дверь. На его стул тут же полетело два плаща, и я укрепилась в догадках: меня почтила вниманием верхушка местного общества. Видимо, посох архиведьмы и Врата сыграли свою роль, иначе стал бы меня допрашивать надменный верховный инквизитор? Да, они не представились, но раз на руках столько золота, а в спутниках - маг, у которого денег куры не клюют, пазл складывался только в эту картинку.
Запыхавшиеся солдаты втащили в допросную два кресла. Оперативно. С какой скоростью они их вниз тащили? Но сами виноваты - знали ведь, что начальство придёт, и
Инквизитор и маг заняли места напротив топчана, обменялись взглядами и, покосившись на меня, перебросились парой слов. Сложно сказать о чём - выражения лиц оставалось бесстрастным.
Занервничав, поискала глазами солдата и не нашла. Полностью обозреть комнату мешало положение тела, и это, признаться, нервировало.
От мысли, что могу разделить участь Андреаса, по спине пробежал холодок, а платье мигом намокло от пота. В горе и в радости - это не на костре! Я не языческая жена, чтобы следовать за мужем, мне жить хочется. И не Джульетта, предпочитаю оплакивать Ромео на этом свете. Видимо, не так сильно люблю, раз не рвусь вслед за ним к местному Создателю. Печально, но ничего не поделаешь.
– Итак, начнём, - инквизитор хрустнул пальцами и слегка подался вперёд.
Запыхавшийся писарь успел плюхнуться на стул и яростно вцепился в перо, готовый тут же, с места в карьер, настрочить целую поэму.
– Тебе известно, в чём тебя обвиняют?
Мотнула головой.
Догадываться догадывалась, но в таких случаях лучше помолчать.
– В ведьмовстве и укрывательстве преступника. Преступника, посягнувшего на имущество короля, - подчеркнул инквизитор.
Плохи мои дела! Закопают и скажут, будто так и было.
– Перед лицом Ио, признаёшь ли ты обвинения?
– тем же ровным сухим тоном продолжил инквизитор. Колючие глаза буравчиками сверлили кожу.
– Нет, - вздохнула я и, не выдержав долгого напряжения, легла: руки уже дрожали и болели. Придётся проявить неуважение к суду.
– Мэтр Свен Гилах уже объяснил мне и сам же признал, что это навет.
Правильно, Ира, никто уже не проверит, с мёртвых спроса нет, а Свен действительно обещал помочь.
Хлюпнув носом, не на публику, действительно засвербело, уткнулась в еловые доски. Гладкие, отполированные - не одна я на них лежала.
– Мэтра Свена Гилаха мы спросим особо, когда тот придёт в себя. Надеюсь, он подтвердит твои слова.
Свен жив? Неужели... Свен жив!
Наверное, я напугала всех четверых, когда неожиданно начала хохотать и биться на скамье в нервном припадке. Могла бы, на одной ноге бы попрыгала и расцеловала инквизитора за чудесную новость.
Раз расспросят, значит не при смерти. Или?..
– Что с ним, пожалуйста, скажите мне, что с ним!
– я тревожно переводила взгляд с одного лица на другое, но везде натыкалась на каменную маску.
– Я... я его невеста, мне нужно знать!
– Даже так?
– удивлённо поднял брови инквизитор. Похоже, мне удалось нарушить его невозмутимость.
– Тогда понятно, - подал голос маг.
– Вот и ответ.
Какой ответ? И скажет мне кто-нибудь, наконец, что со Свеном.
– Я мэтр Алидис, один из Магистров, если тебе это о чём-то говорит, - голос мага лился ровным густым басом и невольно вызывал уважение к его обладателю.
– Прибыл, чтобы выяснить истину. Надеюсь, ты мне поможешь?