Ведьмочка для художника, или Возвращение в Мир Мечты

Хайруллова Регина

— Вы - человек? — спросил он совсем тихо, так что и сам ветер не мог услышать его слова.

— А вы — нет?

Он снова молчал. Наверно, собирался с мыслями. Наверно, думал, что я разыгрываю его или просто несу какую-то чепуху, наверно… Не знаю. Я только видела, как Артур быстро гладил пса по голове, а после сказал:

— Нет. Давайте-ка присядем и во всём разберёмся.

Как раз тут упала первая капля дождя. Мы сели на скамейку с неудобной спинкой, так что приходилось сидеть прямо и очень близко к моему новому знакомому, ведь он держал зонт.

Я пишу это здесь, в дневнике, но никому бы ни за что не призналась,

как тогда колотилось моё сердце, как я пугалась того, что нахожусь меж двух огней: я боялась дождя, я до сих пор его боюсь после того полёта, но и Артур был слишком близко. Я ощущала тепло его тела, видела, как вздымалась при дыхании грудь, как билась вена на виске.

Мне вдруг страстно захотелось прикоснуться к этой вене, найти любой повод, чтобы дотронуться до Артура. И всё же я боялась этого сделать. Так что сидела смирно.

Где-то над головой, среди малиновой и синей листвы, чирикал местный воробей. Ветерок о чём-то насвистывал мне, и казалось, что ещё чуть-чуть, и я узнаю мелодию, пойму, что же он хочет мне рассказать. Но сколько я ни вслушивалась, я не могла разобрать слов.

Когда аллея совсем опустела, так что Артура никто, кроме меня и ветра, не мог бы услышать, он начал свой рассказ.

— Когда-то к нам, как и вы, попал землянин, который всё помнил. Он вернулся назад к людям и рассказал о Мире Мечты знакомым. Никто ему не поверил. Тогда он показал один из камней желаний, который оказался настолько же твёрдым и прекрасным, как алмаз. Люди отправились в Мир Мечты бесконечными толпами, называя его то Эльдорадо, то сказочной страной. Мирянам это, конечно, не понравилось. Захватчиков изгнали. Камни вернули на места. С тех пор ни вам сюда, ни нам в мир людей нельзя попасть никак, кроме Древа. Оно не пропустит тебя ни с чем, а порой отнимет даже твои воспоминания. Да и вы не такие частые гости. Людей не жалуют здесь и сразу, как опознают, отправляют на дорогу в Пустоту. Там не только стирается память, но и уничтожается сама душа.

Я сглотнула.

— А почему я всё помню?

— Пока сплошная неразбериха. Но есть у меня одна идея.

Он предложил отправиться к Древу знаний, чтобы выяснить это и заодно вернуть меня домой. Я согласилась. Рисковать собственной памятью не хотелось, но и находиться здесь было слишком опасно.

Глава 4. Поиски мастерской

С каждой секундой мороз проникал всё глубже в тело, пробираясь до самых костей.

Зубы беспрерывно стучали. Пальцы уже не могли сгибаться и разгибаться, и дрожь била до того сильная, а голова настолько кружилась, что я не сразу заметила самолёт, пролетевший то ли сверху, то ли снизу — всё мешалось, всё застилал туман, в котором мерцали яркие вспышки, двигались фигуры. Я уже не понимала, куда движусь и где нахожусь. Дракон или облако? Мушки перед глазами или прохожие на той самой улочке? Это Мир Мечты или ещё нет?

Сверлило суставы и мышцы. Не могла шелохнуться. Я едва дышала от боли в груди.

Вдруг я отчётливо осознала, что замёрзну насмерть. Или просто задохнусь — воздух становилось всё тяжелее вбирать. Я никогда не увижу Артура. И вообще всё это напрасно и опасно. И ужасно-ужасно глупо! Какая я дура! Я ошиблась! Это были безумные детские выдумки!

Страх окончательно сковал.

А ветер всё нёс меня, совсем окоченевшую, почти не видящую

ничего вокруг, кроме пелены перед глазами. Он приближал к небу. Ввысь, к самому Миру Мечты.

Я часто дышала, всё трудней это давалось, и вот — спазм сковал горло. Стало темнеть.

Толчок. Слепящий свет. Шум кипящего жизнью города. Ароматы корицы, ванили, кофе и чего-то жареного. И невероятная лёгкость в теле, какая бывает, наверно, только на луне.

Я ещё не открыла глаза, но уже точно знала, что попала куда надо. Медленно разлепила веки: убегающая вдаль улочка с магазинами и закусочными, кованые вывески с незнакомыми буквами, деревья с синеватыми листьями, а в самом вверху — драконы из компании «Дракон-Сервис».

Надо же.

Сработало.

Сработало!

А ведь я даже не верила, что это вообще возможно. Что когда-нибудь я снова буду стоять вот здесь. Что после всех этих лет, этих сомнений, этих ночных грёз, этих снов, где мы с Артуром были вместе, что после всего это! Что вот он, мой милый Мир Мечты, всё ещё здесь, что он на месте и рад мне.

Почему рад? А потому что низенький прохожий с портфелем вдруг остановился напротив меня, склонил голову и улыбнулся, словно он привратник, который приветствовал от лица всего Мира Мечты. Неужели видел прежде и узнал? Я улыбнулась в ответ.

И тут меня захватил поток: хотелось петь и танцевать, хотелось подхватить прохожего и кружить с ним вальсе, хотелось отыскать Артура как можно скорей, отыскать и рассказать ему всё-всё, что случилось за эти годы, узнать всё о нём, быстрей обнять его, положить голову на плечо, заглянуть в глаза, коснуться его рук, прильнуть к нему. Поскорей.

Я двинулась в путь.

Я хорошо помнила, что Артур хотел сделать свою мастерскую. Там он бы сутки напролёт писал картины и выставлял их в самобытной атмосфере, как он это называл. Мне тогда казалось нелепым выставляться там, где работаешь, где всё пропитано краской и растворителем, но теперь та идея могла очень помочь отыскать его.

Подошла к ближайшему прохожему — высокий господин с перьями и маленькими руками, как у тираннозавра.

— Вы не подскажете, где мастерская Артура де Вильбурга? Это художник.

— Что? Надо установить перевод, — сказал незнакомец высоким и чистым голосом, словно был оперным певцом.

Я повторила и получила адрес.

Длинная улица всё не кончалась, а лишь загибала за угол или раздваивалась, сбивая меня с пути. Приходилось спрашивать дорогу у прохожих. Многие отмахивались от меня.

Сначала тревога просто колола грудь изнутри, медленной мучительной спиралью разворачиваясь, вращаясь, сжимаясь пружиной и вдруг — выстрел. В эти секунды мне особенно сильно хотелось бежать, рваться куда угодно, лишь бы не стоять.

И я шла всё быстрей и быстрей, в каком-то рваном ритме: то мчалась, то полулетела — гравитация позволяет, — то медленно ступала.

Постепенно мною стала овладевать мысль, что я никогда не отыщу его. Вообще никогда. А если и найду, то будет ли рад меня видеть, ведь прошло столько времени? В самом деле, девять лет. Так много, так бесконечно много, как сказал бы Артур. У него наверняка другая жизнь и женщина. Он живёт с ней у своей мастерской, пьют чай по вечерам, сидя на какой-нибудь веранде, овитой плющом. Он целует её, как не поцеловал меня ни разу. Он вообще меня не целовал, а других женщин — пожалуйста.