Ведьмы и герои. Феминистский подход к юнгианской психотерапии семейных пар

Янг-Айзендрат Полли

Несмотря на постоянное недовольство женой, Ларри даже не пытался хоть что-то предпринять: ничего не менялось в его повседневной жизни, ничто не указывало на то, что он хочет пересмотреть свой распорядок дня, чтобы научиться готовить еду, прибираться в доме и таким образом разделить эти обязанности с Луизой: «Что мне делать? Я целый день на работе. Неужели я должен готовить обед во время перерыва на ланч? Если я уйду с работы, нам придется голодать, потому что денег, которые зарабатывает она, не хватит, чтобы накормить и полчеловека, не говоря уже о семье из четырех человек». Ларри не хотел признавать, что для воспитания детей необходимы специальные навыки, но при этом постоянно возвращался к своему рациональному убеждению: «Если бы я только мог понять, что нужно, чтобы сделать Луизу счастливой, поверьте, я бы это сделал». С помощью терапевтов Ларри в конце концов осознал, что если он не изменится, Луиза, вероятно, расстанется с ним. Независимо от того, оставит ли она ему детей или возьмет их с собой, жизнь Ларри после ее ухода очень изменится. Он признал, что зависит от жены: «Вообще мне очень нравится, как ты занимаешься

с детьми. Я не думаю, что они могли узнать так много в школе, без твоей помощи». И вот на очередной сессии, на которой было пролито много слез, Ларри, наконец, прямо взглянул на свой отказ признать в себе внутреннюю фемининность и на проекцию ответственности за свои чувства и творческую несостоятельность на Луизу: «Мне стыдно оттого, что я так мало уделял внимание своим друзьям, церкви и даже детям. Я не считаю себя хорошим отцом, но всегда был уверен, что ты позаботишься обо всем, что касается детей. Иногда я считаю себя полным неудачником – и на работе, и дома. Я не достиг того, что хотел, и усилия мои, в основном, не приносят никакого результата. И с тобой, и с детьми мы всегда ссоримся по пустякам: я знаю, что мне не следует это делать, но получается именно так».

Ларри признал свое тайное желание иметь совершенную отзывчивую мать, которая молча и с радостью могла бы выполнять каждую его прихоть. У него также проявились ранее скрытые чувства печали, гнева и стыда, связанные с его мыслями о неудачной карьере и о своей роли взрослого мужчины в семье. В конце концов, согласившись с предположением терапевтов, Ларри признал, что в глубине души ожидал от жены и детей полного подчинения. Он втайне был уверен, что они должны быть благодарны ему за то, что он обеспечивает им все, что считает нужным, независимо от того, насколько его мнение в этом отношении совпадает с их потребностями.

После того, как Ларри признал себя неудачником и осознал, что ощущает потребность в зависимости от других, он обратился к Луизе за поддержкой. Та быстро, открыто и позитивно среагировала на проявление мужем своей уязвимости. Она предложила ему больше участвовать в семейной жизни. Впоследствии Ларри взял на себя некоторые домашние обязанности, которые сначала выполняла Луиза, и научился неплохо готовить. После того, как он стал по-другому относиться к простым житейским обязанностям, он открыл для себя новый смысл семейной жизни и узнал, что дети стремятся идеализировать его и очень хотят его слушаться.

С нашей помощью Луиза постепенно поверила в себя и научилась находить подходящие ответы (кроме своего привычного «Я не знаю») на рациональные выпады Ларри. Она признала важность выражения эмоций и попросила время от времени оставлять их с Ларри наедине, чтобы они могли рассказать друг другу о своих внутренних переживаниях. Мы попросили Луизу провести часть наших сессий и показать нам, чего она хочет от мужа. В процессе интерпретации иррационального общения она поняла, что обладает собственной компетентностью и влиянием. Как в ходе сессии, так и за ее пределами, Луиза стала больше доверять своей женской интуиции и новым инсайтам, возникающим по поводу ее отношений с Ларри и ее собственной жизни. На сессии мы поддерживали и развивали мысли, высказанные нашей клиенткой, чтобы укрепить в ней ощущение ее собственной значимости.

В конечном счете, признание своей значимости, знаний и умений привело Луизу к депрессии из-за «утраченных возможностей». Женщина заговорила о своей глупости, о недостатке образования и о своем страхе конкурировать с другими там, где существует хотя бы малейшая возможность конфликта. Во время этих бесед мы старались обратить внимание Луизы на ее сильные стороны, подчеркивали ее успехи в общении с людьми и стремились побудить ее более позитивно рассматривать образ ее матери, которую она считала слабой и зависимой. Наконец, Луиза начала задумываться о своих собственных потребностях, особенно о своем желании сексуальной близости. Она была разочарована в своей сексуальной жизни и хотела быть более активной и чувственной в отношениях с Ларри. В этом Луиза проявляла большой энтузиазм, и мы поддерживали ее инициативу. Она рассказала о том, что испытывала сильное сексуальное возбуждение в период ухаживания, и мы предложили ей вернуться на прежний уровень сексуального общения. Социальные ограничения, существующие для жениха и невесты и вынуждающие их обниматься в потаенных уголках и ласкать друг друга, не снимая одежды, освобождали ее подавленную сексуальность. Возвращение к некоторым таинствам периода влюбленности в конечном счете привело Луизу к отторжению своего собственного тела: «Я его ненавижу».

Работа Луизы над принятием своего тела и своей сексуальности стала ключевым компонентом последней стадии терапии. Женщина признала свой страх перед надвигающейся старостью и свое стремление к совершенству: «Я глупая, но продолжаю думать о том, какая морщинистая у меня кожа и какие толстые бедра». Процесс восстановления женской красоты при увядающем теле является очень трудным, но вдохновляющим. И терапевты, и Ларри были поражены, с какой силой Луиза ненавидела себя. Крепко засевшая внутренняя убежденность женщины в том, что она толстая и безобразная, была почти непроницаема для внешнего ободрения или поощрения. В конце концов Луиза смогла это понять. Полностью отрицая притягательность своей внешности, она тем не менее вынуждала других постоянно ее хвалить и делать ей комплименты. Но позитивная оценка окружающими людьми ее внешнего вида была лишь каплей в море ее самоуничижения: Луиза яростно цеплялась за унизительные представления о себе. Ей следовало изменить отношение к себе и просто перестать говорить о том, что ее стареющее тело не может быть прекрасным или сильным. Разглядывая фотографии обнаженных женщин своего возраста и проникаясь

эмпатией к женщине-терапевту, Луиза по-другому начала относиться к своему телу. Наконец она снова стала испытывать радость и удовольствие при выборе одежды, осознав, что цветовая гамма и силуэт также способны выразить уникальность ее личности.

Мы рассмотрели некоторые процессы последней стадии терапевтической работы с семейными парами, но тем не менее полной картины у нас все-таки нет – отчасти потому, что мы просто не знаем, какой она должна быть. Направления борьбы за восстановление вытесненной фемининности не отмечены на маршрутной карте, но борьба эта продолжается. Работая со своими клиентами, мы заметили, что для стадии восстановления базового доверия характерны некоторые типичные элементы. Так, в поведении мужчины появляются признаки готовности признать свою зависимость, наличия у него чувства стыда и гнева, а также искреннего желания применить свои интеллектуальные и физические силы для проявления заботы и внимания. Женщина в своем поведении проявляет компетентность, чувство собственного достоинства и жизнестойкость. Для того чтобы дальше развивать эти качества, она должна научиться доверять другим и проявлять к ним заботу и внимание. Как только женщина освободится от своей болезненной зависимости и избавится от проецируемой потребности в независимости, у нее появится реальное желание стать полноправной независимой личностью, не порицающей партнера за собственные недостатки. Супруги должны осознавать, что основа эмпатии и базового доверия – это защита своей независимости, равно как и уважение к независимости другого. Признание собственных недостатков, уязвимости и несовершенства дает возможность принять эти качества в другом. Умение реально оценивать недостаточно развитые или слабые стороны своей личности – это основа для отказа от иллюзорной и нездоровой самоуверенности. Наша слабость и ранимость могут быть поняты и поддержаны заботливым партнером, с которым существуют доверительные отношения.

Супруги среднего и более старшего возраста должны постоянно заботиться о поддержании доверительных отношений. Проведенное вместе время и общие переживания – важнейшие способы поддержать взаимное доверие. На первый взгляд это требование – провести вместе какое-то время – кажется несложным, но, тем не менее, это фундаментальное требование. В такие моменты супруги имеют возможность понять скрытые в их бессознательном общении смыслы и формы их иррациональных проявлений. Постоянный обмен впечатлениями, а также доверительные разговоры о фантазиях и сновидениях, страхах и страданиях – все это станет основой для глубокого интуитивного понимания психических особенностей каждого из партнеров. Выход за рамки наших привычных проекций и отказ от порицания своего партнера за собственные недостатки – именно на этом основывается процесс индивидуации во второй половине жизни. Имея лишь несколько моделей развития настоящих доверительных отношений между взрослыми людьми, нам всем нужно заняться поиском вдохновляющих нас образов. Руководством при формировании взаимного доверия может стать история Рагнели и Гавейна.

Глава 6. Методология консультирования семейных пар

В психотерапевтической работе с семейными парами есть две исключительно важные и полезные установки, а именно: рациональное раскрытие проблемы и объективная эмпатия.

Рациональное раскрытие проблемы – это установка на открытость, заключающаяся в том, что терапевт действует по заранее обдуманному плану, но как бы непреднамеренно, в порядке эксперимента, словно совершая открытия в ходе терапевтической сессии. Необходимо сделать акцент на слове «обдуманному», ибо терапия семейных пар требует определенного планирования работы с клиентами, так же как и понимания того, что в данный момент происходит с человеком. Это планирование обусловлено сложностью межличностного взаимодействия между супружеской парой и парой терапевтов, и такое взаимодействие, очевидно, намного сложнее, чем общение «один на один» в процессе индивидуальной терапии. Объективная эмпатия – это способность психотерапевта точно понимать и чувствовать переживания другого человека, как если бы они были его собственные, но всегда сохранять в сознании эту условность «как если бы».

Обеим этим установкам свойственно внутреннее напряжение. Рациональное раскрытие проблемы создает напряженность между предлагаемыми понятиями и восприимчивым воображением. Объективная эмпатия создает напряженность между ощущением эмоциональной близости с клиентом и объективной оценкой происходящего на сессии. (Под «объективностью» я подразумеваю не устранение двойственности путем отделения «объекта» от «субъекта», а способность человека разобраться в путанице фактов и понять суть дела).

Психотерапевт развивает и совершенствует умение рационально раскрывать проблемы, изучая различные терапевтические направления, а также накапливая собственный терапевтический опыт – и в качестве психотерапевта, и в качестве клиента. Отбор и интеграция в своей деятельности различных представлений, позволяющих лучше понимать особенности конкретной человеческой личности и отношений между людьми, становятся основой профессионализма психотерапевта. По нашему мнению, это означает непрерывное обучение и обмен опытом с другими специалистами, которые овладели как «идеальной», так и «реальной» частью терапевтической практики. «Идеальная» часть включает знакомство терапевта с основными теориями и исследованиями в области развития личности, интрапсихических феноменов и психотерапевтических стратегий и методов. «Реальная» часть включает собственный опыт терапевта и ознакомление его с практикой более опытных терапевтов. Развитие терапевта, таким образом, идет по двум частично совпадающим линиям, охватывающим широкий спектр различных концептуальных направлений и подходов, а также стиль работы и личность самого терапевта.