Ведьмы любят Рождество
Шрифт:
Гости восторга не изъявили, но в лес собрались довольно быстро. Бабуля с мамулей проводили взглядами три легко одетых фигуры почти до кромки леса. А я, сердито топнув ногой, спросила:
— Агапыч, и как это понимать?
— Ты об чём, Сонечка? — высунулся из стены Домовой.
Ласковый Агапыч — все равно, что кошка, которая знает, чьё мясо съела. Но я все равно разъяснила ему, «об чём» речь. Я б и Лешего спросила, только в лес гипотетические родственнички ушли. С какой стати нужно было убеждать меня (и Тервейна), что драконы у нас не выживают,
— У нас, чай, закрытый мир, Сонечка, а не проходной двор для всяких магов да драконов, — ответил Домовой. — Работа у нас такая, вас охранять да чужаков не пущать. Энти залётные, видать, в других воротах объявились, где защита послабже.
— Прости, Агапыч, что бросила тебя одного, — покаялась бабуля. — Вернусь из города, честное слово, вернусь.
Агапыч покачал головой — мол, он не в обиде, а бабуля продолжила, уже обращаясь ко мне:
— Род наш, Соня, тоже не просто так в Агаповке поселился. Кто проходил ворота, тех задерживали мы, ведьмы. За то и позволено было нам забирать силу у чужаков.
Я хлопала глазами, понимая, что ничего не понимаю. За что же я платила, отдавая долги Рода, если брать силу было разрешено?
— Равновесие, — тяжело вздохнуло бабуля. — Межмировое, понимаешь? Где прибавилось, там потом и убавится…
— Кому больше дадено, с того больше и спрос, — высказался Агапыч в своем стиле. — Но ты, Сонечка, не бойся, все хорошо будет.
— Нет, это просто дурдом, — с сердцем заявила мамуля. — Почему я узнаю обо всем только сейчас, когда мою дочь…
— Оля, станешь главой Рода — все знания к тебе перейдут, — оборвала ее бабушка. — А сейчас готовить надо, вон, гости дорогие с ёлкой из леса возвращаются…
Агапыч развил бурную деятельность, так что половина блюд к возвращению драконьего семейства была готова. Ольга повела носом и скорчила просительную гримаску. Пришлось поить и кормить. Относиться к ней, как к невесте Тервейна, становилось все сложней. Мне казалось, что она, несмотря на взрослый вид, действительно ребенок. С каким восторгом дракоша украшала ёлку…
Мы доготавливали уже в сумерках. Ольга крутилась вокруг, умильно заглядывая в глаза, и то мама, то я, то бабуля, не выдержав, давали ей попробовать того или этого…
Потом ее позвал отец, а когда я шла с большой миской сочива накрывать на стол, услышала обрывок фразы Андрея Андреича:
— …с первой звездой, как только откроются врата. Не будем злить Демиургов.
— А ужин? Там все такое вкууусное! — с обидой сказала Ольга.
— Уверяю тебя, дорогуша, еда от шефа лучшего ресторана Двенадцати миров тебе понравится, только помни о манерах, — вступила бабка Ц., когда я уже вошла.
Они что, возвращаются домой?! С одной стороны, я вздохнула с облегчением, с другой… как же отпустить гостей, не покормив? Мамуля с бабулей поддержали меня и выставили на стол все, что готовилось на Рождество. Надо сказать, что и гусь, и пироги, и сытный салат с мясом и грибами, да и все остальное у драконов
Потом Андрей Андреич, обращаясь почему-то ко мне, сказал, что машина ему понадобится не раньше, чем через год, а все документы в бардачке. Я было попыталась объяснить, что мне его джип ни к чему, но тут он встал со словами «Нам пора».
А дальше все произошло… мгновенно. Вот они были — и вот стоят одни пустые тарелки. Драконы исчезли, не прощаясь. Там, где сидел главный, остались и ключи с брелоком от сигнализации…
Мама и бабушка не сдержали облегченных вздохов, а я… почему-то почувствовала себя обиженной. Им что, трудно было спросить, может, я бы что-то передала в подарок Тервейну? Или просто привет — на словах?
Агапыч достал из подпола телефон, но я не стала его открывать. Потом мы убирали со стола, и бабуля задумчиво обронила:
— Сонь, я бы на твоем месте сходила за документами.
— Завтра отвод глаз накинем, — озабоченно подтвердила мама. — А то приехали гости — и исчезли, а машина осталась. Непорядок.
Я пожала плечами. Ладно, схожу. Мне не трудно. Одевшись потеплее — мороз на Рождество у нас всегда крепкий — я вышла во двор. Джип был не заперт, и я влезла на переднее сиденье с другой стороны от руля. Открыла бардачок, вынула документы — доверенность и страховка на имя… Александра Терехова, дарственная… что все это значит?!
Ветер воронкой закручивал снежинки с крыши, заметал подножку джипа, а я в свете телефонного фонарика смотрела на…
— Соня! Как ты меня напугала! И как я соскучился!
Я едва не подпрыгнула: рядом стоял Тервейн.
— Откуда ты… здесь взялся?!
— Я же обещал тебе подарок.
Он был одет в легкую куртку и узкие джинсы, на ногах — летние мокасины. Замерзнет! Я бросила все бумажки и потащила его в дом. Он смеялся, пытался что-то сказать, но я не слушала.
— Мам, баб, это Тервейн. Тервейн, это мои мама и бабушка. Агапыч, чайку горячего, он с мороза.
— Кто, говоришь? — нехорошо сузила глаза мамуля.
— Здравствуйте, Ольга Юрьевна. Здравствуйте, Аглая Тимофеевна. Я — Терехов. Александр, — вежливо склонил голову Тервейн.
— Так мы из-за него врали трем драконам? — спросила бабуля с явной угрозой.
— Из-за меня, — кивнул Тервейн, принимая у Агапыча большую чашку кипятка. — Кстати, они крайне признательны за гостеприимство и просят прощения за то, что ушли, не попрощавшись.
Я опустила ресницы. Кажется, он опять с легкостью читает мои мысли.
— Сонечка, подай мне скалку, — велела мамуля.
— А может, послушаем парня? — просительно сложив сухонькие ручки, сказал Агапыч.
— Еще слово — и в овин, — цыкнула мамуля. — Скалку!
— Обожди, Оля, — сказала бабуля. — Сначала пусть ответит. Ты зачем пришел, Терехов Александр? Что тебе дома не сиделось, что двенадцатью мирами не правилось?
— Я… к Соне пришел, — с секундной паузой ответил дракон. — Можно мне с ней сначала поговорить?
— Нельзя! — мамуля была настроена очень серьезно.