Ведьмы-провидицы
Шрифт:
— Я знаю, что вы не обедали, — сказала она и многозначительно подняла брови, — ни одна из вас.
Она оставила дверь открытой, но Селин не возражала. В этой части замка редко ходили жильцы или слуги, а открытая дверь создавала ощущение свободного пространства.
Как только Хельга поставила поднос на туалетный столик, Селин спросила ее:
— Хельга, это ты достаёшь миниатюру из ящика и снова ставишь её обратно?
Хельга моргнула.
—
Это не имело никакого смысла.
— Кто такая Леди Бетани?
— Кто… она была матерью княжича. Он привык держать этот портрет в своей спальне, и я иногда смахивала с него пыль, когда помогала горничным.
— Что? — Спросила Амели, вскакивая с кровати и подходя ближе.
— Вы не знали? — искренне удивилась Хельга.
Теперь Селин стало понятно, почему лицо на миниатюре показалось знакомым. Оно было немного другой формы, и в общем черты более мягкие. А вот каштановые волосы и тон кожи очень походили на Каринины.
— Это мать Антона? — спросила Селин встревоженно, и смутная мысль мелькнула в голове. — Он сказал мне, что портрет пропал. Как миниатюра могла очутиться здесь?
— Мы должны вернуть его? — поинтересовалась Амели неохотно.
Почему-то и Селин не понравилась идея просто подойти к Антону, протянуть миниатюру его матери, и сказать:
— О, кстати, это было в нашей комнате с тех пор, как мы приехали.
Как это будет выглядеть?
— Нет, — сказала она, — надо сделать по-другому. Я постараюсь положить миниатюру куда-нибудь, где Антон найдет её.
Амели кивнула.
— Ты права, так будет лучше. — Она изучала крошечный портрет.
— Она была красивая женщина. Хельга, ты знаешь, как она умерла?
— От гнойного воспаления в кишечнике. Его светлости было тогда всего восемь лет.
— Воспаления в кишечнике? — переспросила Амели.
— Помнишь старшего сына Джарета в Шетане? — тихо спросила Селин, — Как он мучился от жуткой боли в животе, а потом неожиданно скончался.
Амели притихла. Она и Селин видели, как люди умирают таким образом. Как правило, у больных всё начиналось с тошноты, сопровождаемой резкой болью в правой части живота. Через некоторое время начиналась агония, а затем кишечник буквально разрывался изнутри. Как только это начиналось, даже самый лучший врач не мог помочь. Исход только один — смерть в нечеловеческих муках.
— Бедный ягнёночек, — сказала Хельга, всё ещё глядя на портрет. — Я слышала, что боль началась утром, а скончалась она раньше, чем закончился день.
Бедный
Женщины молчали несколько мгновений, затем Селин положила портрет обратно в ящик.
Желая сменить тему, Хельга принялась шлёпать ветчину на ломтики хлеба. Она прищуренным глазом взглянула на Амели:
— Я слышала, что случилось с мастером Фёдором, — молвила старушка. — Значит, ты нашла свою сторону медали.
Амели ничего не ответила. Похоже, она была ещё не готова распространяться о своих новых способностях.
Девушка откинулась на спинку кровати и сказала сестре:
— Я так хотела остаться здесь! Мне показалось, что в Сеоне совсем недурно… но теперь не уверена. Думала, что в этом городке другие порядки, не как у нас дома. Но мы с тобой видели, как Яромир и Павел обращались с мастером Фёдором. Разница небольшая.
Селин не удивилась, она испытывала те же сомнения.
— Ну, нам не обязательно оставаться. Я предсказываю будущее, ты видишь прошлое… сомневаюсь, что мы умрём с голоду где бы то ни было.
— Вы можете вернуться к своему народу, — предложила Хельга. — Прозревающим туман всегда найдётся место у мондъялитко.
Звук в дверях привлек внимание Селин, и она обернулась. На пороге стоял Антон. Двое слуг-мужчин стояли у него за спиной, держа в руках портрет из залы наверху. Княжич выглядел ужасно. Его руки дрожали, а кожа приобрела зеленоватый оттенок. Селин начала догадываться, какой характер имеет болезнь княжича.
У Антона был растерянный вид, и она задумалась, как долго он уже здесь. Она была уверена, что здесь никого не было, когда шёл разговор о леди Бетани. Но слышал ли он, как сёстры обсуждали возможность покинуть Сеон?
— Милорд, — не зная, что сказать, она поприветствовала Антона кивком головы.
К счастью, Амели нарушила неловкое молчание. Она рывком поднялась с кровати и направилась к двери.
— Это та самая картина? — спросила она, с каким-то трепетом глядя на изображение бледной темноволосой женщины у костра.
К Антону вернулось самообладание:
— Да, я переношу её в свои комнаты. Хочу держать поближе к себе и подальше от всех остальных.
Селин задумалась, зачем он остановился у их двери? Для него было несвойственно наносить визиты. Если он хотел поговорить с кем-то, он обычно вызывал человека к себе.
— Новое распоряжение для нас, милорд? — спросила она.
— Да. — Он замялся. — Лейтенант посадил под стражу мастера Фёдора. Он ожидает некоторых… сложностей при допросе. Поэтому я хочу, чтобы вы обе прошли со мной. Нам нужно больше информации. Надо попробовать узнать ещё что-нибудь о его прошлом, и попытаться увидеть будущее. И я хочу услышать ваши доклады сразу после этого.