Шрифт:
Она сказала «Хочу в Париж!», а я подумал «Ну как банально» и привез ее сюда, в эту неизвестную нам страну, раскинувшуюся широкими степями между двумя частями света, и пообещал ей эдельвейсы в горах, красные маки в степи и заброшенные корабли на песке. Она немного подулась на меня, когда я объявил ей, что вместо круассанов на набережной Берси у нас будет на завтрак напиток из скисшего кобыльего молока, но я знал, какая она в
Мы решили оставаться любителями риска до конца, быстро осмотрели правильные, отлакированные туристические места и бросились на поиски чего-то настоящего, бережно укрытого от путешественников из Европы.
– Пойдем туда пешком, – сказал я, когда мы были в каком-то городке неподалеку от места, где разливалось когда-то море, а сейчас были только пустыня, ветер и белая соль.
– Ты с ума сошел, – ответила она, улыбаясь так, словно говорила «Конечно, только пешком!»
Мы раздобыли бумажные карты, не полагаясь на интернет, собрали рюкзаки и морально приготовились к трехдневному переходу.
– И вам не страшно? – спросил у нас помощник из местных, который был и переводчиком, и гидом, и советчиком. Идти с нами он категорически не хотел, пообещав ждать нас через три дня в условленном месте с машиной, запасом еды и воды.
– А чего тут бояться? Бандитов много? – не слишком вежливо спросил я.
– Нет, бандиты по городам сидят, чего им в степи делать, – засмеялся мой собеседник. – Просто вы будете вдвоем, ночью, совсем одни. А это море… Чего там только люди не видят! Вот встретится вам жезтырнак или кульдиргиш!
И он снова засмеялся, когда я попытался повторить эти слова. Оставив бесплодные попытки, я просто спросил:
– Это ваши местные чудища? Которые похищают детей, пьют кровь, убивают скот и соблазняют молодых мужчин? В каждой стране такие есть.
– Да-да, что-то вроде, – с улыбкой ответил мой гид.
– Ты мне запиши эти слова, я же никогда не запомню. Не смогу
Он пообещал мне и уехал, а мы с любимой отправились в путь.
Нам не привыкать долго ходить пешком, но это был первый раз, когда мы остались совсем одни на многие километры вокруг. Днем жарко грело солнце, степь пела нам песни сверчков и мелких птиц, а ночью мы прятались в палатке, надежно упакованные в спальные мешки, словно посылки из далеких стран, не соответствующие внешнему миру. Этот самый мир менялся в ночи, наполнялся прохладой, криками животных и далеким-далеким гудением машин. Мы не выходили из палатки до рассвета, боясь столкнуться с густой ночью, такой непривычной для нас, детей большого города, перебрасываясь короткими фразами и нелепыми шутками. Мы были уверены в своей безопасности в этой палатке, и все казалось нам очень романтичным. Каждое утро мы словно снова убеждались в своей неуязвимости, встречали новый день и продолжали свой путь.
Мы дошли до кораблей на третий день, как и планировали. Мы уже видели их на фотографиях раньше, эти корабли, которые будто бы шутки ради приволокли в сухие степи и оставили на забаву ветру и песку. Соль чувствовалась при каждом вздохе – это все, что осталось от когда-то глубокого моря: соль и проржавевшие насквозь корабли. В своем неуемном восхищении мы позабыли, что это не аттракцион и не площадка киностудии, а лишь след трагедии, съевшей деревни и города, изгнавшей людей далеко от этих мест.
Впечатлений было столько, что в какой-то миг я почувствовал себя усталым, невероятно усталым, и когда посмотрел на любимую, понял, что и ей уже не до фотосъемок, восторженных криков или прыжков по камням в поисках лучшего ракурса и лучшего вида. Она перестала даже улыбаться и совсем притихла. Я молча разбил палатку и предложил немного поспать перед последним переходом – наш гид должен был ждать нас километрах в пятнадцати от этого места.
– Как ты думаешь, почему здесь никого нет? – спросил я ее, когда вытянулся в палатке. – Ведь это известное место, другие путешественники тоже приезжают сюда.
Конец ознакомительного фрагмента.