Ведьмы
Шрифт:
Цыц! Бесстыжие морды – рявкнула Ведьма.
Настала пронзительная тишина, у Арты от удивления отвисла челюсть.
Рот закрой, спокойно промолвила, Ведьма, где ты их понабралась только, да еще таких жирных раскормила. Теперь я понимаю, зачем пришла. Ты и в правду его, ТАК ненавидишь?
Да! Всей душой!
А, про душу, – поморщилась Ведьма, – помолчи лучше, а то, твоим бесам жрать будет нечего, – вдруг, расхохоталась она. Вот, мне повезло-то как!
Арта сидела и, не моргая, смотрела на Ведьму. Бесы хоть и примолкли, довольно похрюкивали на дальнем фоне.
Ладно, наконец заговорила Ведьма, значит так, шестьдесят шесть тысяч, шестьсот шестьдесят шесть евро, заплатит он сам, принесешь в кувшин, месяц тебе на это. Остальное, потом оговорим. Согласна?
Согласна, – выдавила из себя Арта.
Руку давай! Да, нет же,
Ведьма взяла с подноса небольшой ритуальный нож и умелым легким движением полоснула по запястью Арты. Нож был настолько острый, а движение быстрым, что старуха даже не успела вскрикнуть, как на поднос побежала темная, густая кровь и запахло железом.
руку держать, – рявкнула Ведьма, когда Арта импульсивно попыталась ее одернуть, – сейчас весь ковер мне изгадишь своей грязной кровью.
Подняв глаза, Арта увидела горящие, подобно углям в печи, красные глаза с расширенными зрачками.
Вниз смотри, на свою кровь!
Кровь бежала из запястья и, ударяясь о поднос, нехарактерно пузырилась. В голове у Арты зашумело, перед глазами стало плыть и, даже бесы притихли от слабости. Кровь лилась, тонкой струйкой, как из молочника.
Все, – скомандовала Ведьма, и кровотечение прекратилось, силы вернулись, в голове просветлело, даже ветер, казалось, приутих. Грозовые тучи собирались над морем, вся природа затихла. Кошки, возившиеся все время по углам куда-то попрятались.
Тьфу, – плюнула на поднос ведьма, набрав полный рот слюны. Слюна, с шипением реагировала с кровью Арты. Ведьма взяла ритуальный нож и кончиком стала размешивать их на подносе. Она молча встала и вышла из дома. Через пару минут она вернулась с черной курицей в руках. Птица практически не сопротивлялась, лишь подрыгивала крыльями, вися вниз головой. Легким движением ритуального ножа, ведьма лишила курицу головы, которая отлетела в сторону и со стуком упала в темном углу комнаты. Кошки со всего дома бросились за своей законной добычей, началась возня и драка у очага.
Цыц, твари, – не отводя глаз со стекающей на поднос куриной крови – прошипела Ведьма. Наступившая тишина в доме позволила услышать звук падающих на поднос последних капель крови курицы.
На, свари себе дома суп, – ведьма бросила к ногам Арты обезглавленный труп, – но только себе, все съешь, а перья сжечь. Теперь, – Ведьма встала во весь рост и, потому снизу показалось, что она выросла до самого потолка! – самое главное! Она полоснула себя по руке ножом и, за окном разразился шторм. Гром гремел так, что казалось, настал конец света! Молния ударила в старую яблоню у крыльца и, она вспыхнула, как факел. Приготовившиеся в море к атаке барашки, давно выжидали команды “к бою”, выстроившись “свиньей” на линии горизонта. Ветер подул с моря, поднимая песок и грязь дюн, унося водоросли в своих водоворотах. Атака началась, волны шли стройными рядами, поддерживаемые с тыла стремительными порывами ветра.
К бою! В атаку! – ревели Бесы в ушах Арты.
Кровь бежала из порезанного запястья Ведьмы и мгновенно смешивались с кровью на подносе. Бесы выли в экстазе, вторя порывам ветра. Ржавое море наступало неумолимо, казалось, еще момент и барашки начнут бить стекла дома, чтобы ворваться и истребить все живое на своем пути.
Все! – скомандовала ведьма. Буря мгновенно утихла, барашки, не добежав до берега растворились. Тихо догорала яблоня у крыльца, около нее лежал обгоревший труп черного пса.
Теперь вали от сюда на хер, заорала Ведьма – и без денег не появляйся!
Арта мгновенно очнулась, вскочила на ноги, оступилась, наступив босой ногой в поднос с кровью, упала на четвереньки и, подхватив сумку ползком устремилась к двери.
Курицу не забудь, – зловеще проговорила Ведьма и ногой пнула черный труп в сторону открывавшейся двери.
На улице было уже темно, встав на ноги, прижимая сумку к груди и, держа дохлую курицу в правой руке, Арта сделал шаг с крыльца в темноту. Единственным освещением была тлеющая яблоня. Споткнувшись о труп пса, Арта опять упала на четвереньки и так и добралась до калитки, за которой был припаркован ее старенький серо-зеленый Ауди. Захлопнув за собой дверь, она бросила вещи на правое сиденье, а курицу на коврик за спину и перекрестилась.
Уже не поможет –
Перестрелка на набережной
На другой день, мне не терпелось проверить слова Яна, и примерно в семь вечера я уже стоял в пробке на Зубовской площади в Москве. Внешне все было так же, как в тот самый памятный день моей первой встречи с Кацем.
Моросил дождь, пробка стояла намертво. Я запарковался, и стал ждать троллейбуса, но к моему удивлению, когда он появился и я уже казалось видел знакомую рожу Каца за рулем, светофор сморгнул на зеленый и троллейбус даже не притормаживая проскользнул на зеленый свет и устремился вниз на Фрунзенскую набережную. Я так и застыл в полном недоразумении. Видимо доли секунд в последовательности сложились именно в ту секунду или две, которые переключили светофор немного раньше. Я бросился к своей машине, – бегом догнать Каца не было никакой возможности! Запустив двигатель, я сорвался с места и на глазах у обалдевшей пробки, мимо полицейских, на красный свет устремился за троллейбусом на Фрунзенскую набережную. Надо отметить, что потерянные секунды сложились в полную противофазу всех светофоров и я “собрал” все красные светофоры, какие оказались у меня на пути. В зеркало заднего вида я видел две преследующие меня машины полиции с мигалками. Троллейбус уже был виден впереди, я “поймал” еще один красный свет на Фрунзенской набережной, выскочил из-под мусоровоза, который выезжал с Тимура Фрунзе на “зеленый” и, не обращая внимания на преследование, пошел на обгон троллейбуса. Какое же было мое удивление, когда, поравнявшись с троллейбусом, на водительском месте вместо Каца я увидел незнакомую тетку в оранжевой жилетке. Она выпучила на меня глаза и вертела пальцем у виска. Полицейские машины приближались, и я слышал требования остановиться по громкоговорителю. Мысленно распрощавшись с правами, я уже готов был принять вправо и сдаться, когда, взглянув в зеркало я увидел Каца в форме полицейского за рулем патрульной машины. Кровь ударила мне в голову, я резко поддал газа и турбированный Ягуар буквально выскочил из-под прижимавшего его к обочине полицейского Форда и устремился дальше по набережной в сторону Лужников. Ну, гад, – подумал я, – теперь держись!
Терять мне было уже нечего, пожизненное лишение прав, гонки с полицией, арест, уголовное дело, объяснения со следователем, обезьянник, СИЗО, тюрьма – перспектива четко обрисовалась на горизонте. Сзади послышались хлопки. Одна пуля попала в правое зеркало моей машины, и оно разлетелось брызгами стекла и пластмассы.
Ах, ты сволочь, это моя любимая машина!
Я резко дернул ручной тормоз и до конца вывернул руль влево. Ягуар со свистом резины развернулся на сто восемьдесят градусов и остановился. Полицейские тоже остановились в сотне метров, выскочили из машины и, прикрываясь дверями, выставили на меня стволы своих пистолетов.
Срочно покиньте автомобиль, стреляем на поражение! – громыхал мегафон на крыше одной из патрульных машин. Я открыл дверь, уже готовый поднять вверх руки и сдаться, когда почувствовал, что в руках у меня что-то было. Этим что-то оказалась американская штурмовая винтовка М-16 с инфракрасным оптическим прицелом.
Ну, это уж я точно не смогу объяснить следователю, подумалось мне, и я мысленно приписал себе еще статью о незаконном хранении и обороте стрелкового оружия. Поражаясь самому себе, я выскочил из машины и бросился в кусты, где у воды стояли лавочки и был спуск к воде. Прикрываясь лавочкой, и выбрав удобную позицию на ее спинке, короткими очередями в течение нескольких мгновений я превратил ближайший ко мне патрульный Форд в нечто напоминавшее дуршлаг. Несколько пуль прошили водительскую дверь и из-за нее выпало тело в полицейской форме с кудрявой черной головой. Кровь медленно растекалась вокруг тела большой алой лужей, смешиваясь с какими-то жидкостями, обильно лившимися из изувеченного патрульного автомобиля. Фуражка слетела с головы Каца и лежала в метре от машины. Я отрегулировал оптику на винтовке и смог четко рассмотреть лицо убитого мной офицера – это несомненно был Кац. В это время послышались хлопки и несколько пуль прошуршали в кустах справа от меня. Я перевел прицел на стреляющих и, какое же было мое изумление, когда в прицеле я обнаружил еще трех офицеров полиции с лицом пуделя Кац. Они явно не шутили, и обрушили на меня всю мощь своего огня.