Ведомственный притон

Романов Сергей Александрович

— Ну, за расставание, — сказал он и пропел: — Я тебя никогда не забуду. Я тебя никогда не увижу…

— Зря, — сказала Жанет и сделала маленький глоточек. — Я бы могла тебя досыта кормить борщом с галушками.

— От вкусной и здоровой пищи у меня происходит несварение желудка. Я уже привык питаться где попало и чем попало. Чаще — всухомятку. Вот если бы не выпивка, давно бы помер. — Он закинул голову, и его кадык задвигался, словно шатун паровоза.

— Зря, — снова сказала Жанет. — Я бы сделала твой дом уютным и чистым.

— Это тоже смерти подобно, —

улыбнулся Золотарев. — Тогда я помру от лени и самодовольства.

— Скажи, Коля, разве тебе не было со мной хорошо? — Она постаралась заглянуть ему в глаза.

Капитан, смутившись и раздумывая над ответом, поскреб кончик носа:

— Разве может быть плохо с профессионалом?

— Не напоминай мне о прошлом, — обидевшись, отвернулась она. — С этим покончено навсегда.

— Извини. И чем же ты теперь займешься? Уж не собирается ли бывшая топ-модель освоить токарный или фрезеровочный станок?

— Я пока не знаю. Скорее всего, восстановлюсь на филологическом. Ни Сидни Кроуфорд, ни Памелы Андерссон из меня не получилось. Кстати, а что будет с Белоцерковским?

— Скорее всего — ничего. Наймет самых известных адвокатов и в худшем случае получит условный срок. Он в силу своей национальности — хитрый мужик.

— Но он же нас подкладывал и продавал!

— А где доказательства?

— А штрафные роты? — Она даже вздрогнула, вспоминая о своем недавнем прошлом.

— Белоцерковский опять-таки здесь ни при чем.

Штрафроты изобрел Ремизов, а командовала ими ваша Мамка-Танька. А с мертвых уже ничего не спросишь.

— Что же, никого не накажут? Зачем же мы давали показания?

— Какая же ты кровожадная! Успокойся, Женя, кого-нибудь да накажут, — представляя, как будет выглядеть подполковник Ломакин во время судебного заседания, ответил Золотарев. — Только ничего от этого не изменится.

— Тогда поцелуй меня. Помнишь, как в ту ночь…

Золотарев едва коснулся ее губ. Он не помнил, что было в ту ночь, когда они приезжали к ним в гости с Фочкиным.

— Прощай и иди в вагон. До отправления осталось пять минут.

— Можно я тебе хотя бы позвоню?

— Конечно, — подталкивая ее к тамбуру, сказал он.

— А телефон? Назови свой номер.

— Его легко запомнить — ноль два.

44

За прошедшую неделю Клавдия Петровна вся извелась и истерзалась. Она не могла простить себе, что так безобразно и по-хамски вела себя по отношению к любимому зятю. Действительно, ну что с того, если бы она в тот злополучный вечер уступила телеэкран Олежке, а сама посмотрела бы сериал на следующий день? Не умерла бы, а так получила нервный стресс.

Она запила лекарства водочной настойкой, настоянной на лимонных корочках, и развернула телепро грамму. В восемь часов вечера по спортивному каналу начинался матч-реванш по боксу. В то же время первая программа Центрального телевидения обещала показать сенсационный репортаж о низвержении с трона председателя конкурсов красоты «Мисс Отечество». Она с истинной ревностью просматривала все репортажи с подобных

состязаний, потому как и себя до сих пор считала пусть не молодой, но все еще привлекательной и полной страсти женщиной. И если бы ее молодые годы выпали на нынешнее времена, то уж доставила бы себе удовольствие сравниться в длинноте ног и пышности груди с другими конкурентками. По крайней мере, она была на сто процентов уверена, что в отличие от своей тихуши-дочери смогла бы заставить Фочкина каждое утро, стоя на коленях, восторгаться ее красотой. Но в прошлый раз с телевизором и матчем по боксу она явно переборщила. Напряженная ситуация в доме требовала немедленного разрешения. И поступиться принципами, а значит вместе с зятем смотреть бокс, на этот раз придется ей самой.

Она выбрала сумку с крепкими ремешками и извлекла из своих потайных запасов пятьсот рублей. В этот раз Клавдия Петровна решила не мелочиться и к пиву прикупить брюшков красной рыбки, от которых без ума был ее зять. Вскоре она уже разглядывала переполненную разными сортами пенящегося напитка витрину киоска и остановила свой выбор на недешевом голландском баночном. Уже закладывая банки в сумку, Клавдия Петровна почувствовала приступ жажды и приказала продавцу подать ей упаковку томатного сока.

— А сок у вас свежий? — поинтересовалась Клавдия Петровна и, получив заверения продавщицы в отмен ном качестве, прикупила к пиву и пакет. Она отошла от киоска, поглядывая в сторону постового милиционера. Ей показалось, что она уже его однажды где-то видела. Милиционер был вовсе не похож на тех, кто патрулирует улицы. Он, хотя и не отличался высоким ростом, был крепко сбит, и милицейская дубинка в его руках казалась тонким прутиком.

Клавдия Петровна открыла коробочку с соком и, сделав два глотка, выплюнула все на землю. Сок оказался если не прокисшим, то далеко не первой свежести. Женщина сразу почувствовала, как внутри ее заклокотала кровь. Она вернулась к киоску и шлепнула пакетом по прилавку так, что брызги томатного сока покрасили стенку.

— Блин! Вашу мать! — сказала Клавдия Петровна продавщице. — Я же справлялась у вас насчет свежести сока.

Продавщица, недовольная томатной покраской, подняла хай, и рядом с Клавдией Петровной тут же очутился мордастый милиционер с пристегнутой на ремне дубинкой.

— В чем дело, граждане? — спросил он, как-то совсем не по-доброму глядя на Клавдию Петровну.

— Да она, блин, старым соком торгует! — возмущенно пожаловалась ему покупательница.

Милиционер, не обращая внимания на крики продавца, осуждающе кивнул головой:

— А почему вы на всю площадь ругаетесь, гражданка? Непорядок…

— Это я ругаюсь? — опешила Клавдия Петровна. — Я еще ни одного плохого слова не сказала.

Она даже забыла о продавце и прокисшем соке.

Милиционер с бычьей шеей снова нахмурил брови: — Придется заплатить штраф в размере двух минимальных окладов.

— Да пошел ты, знаешь куда!

— Знаю. Но придется пройти вместе. В отделение.

Патрульный крепко сжал руку Клавдии Петровны, в которой она держала сумку с пивом.